Монсеньор де Борнейль не знал, что за всеми его действиями внимательно наблюдают холодные синие глаза, скрытые капюшоном неприметной в пестрой толпе придворных белой мантии хранителя. Глаза, уловившие блеск торжества во взгляде верховного жреца: «Празднуешь победу, старый мерзавец? Ну что же… Динео! Леди Марион! Прежде, чем солнце зайдет за горизонт, вы получите свою виру!..»
Эйрих забросил в рот крупную темно-бордовую сливу и, поправив на груди складки мантии, уверенным шагом направился к охраняемым дверям покоев императорского дяди.
— Я — хранитель Гробницы. Монсеньор де Борнейль желал видеть меня.
Стражники переглянулись — они не получали никакого приказа относительно столь позднего визита, но четкий голос юноши и надменный взгляд его синих глаз сделали свое дело — перед ним распахнулись обе створки дверей.
Верховный жрец уже отпустил свою прислугу и готовился к отходу ко сну, хотя еще не снял длинного роскошного халата, расшитого крупным жемчугом. Готфрид де Борнейль изумленно уставился на хранителя Гробницы:
— Ты?..
— Монсеньор… — Эйрих грациозно опустился на одно колено и склонил голову в самом почтительном поклоне, — я посмел потревожить вас, простите…
— Надеюсь, для подобной дерзости у тебя найдутся достаточно веские основания! — проворчал верховный жрец, но по голосу юноша понял, что его маневр произвел должное впечатление, и как бы несмело поднял голову и уставился умоляющими глазами на скептически выжидающую физиономию императорского дяди.
— Если монсеньор будет столь милостив… и найдет горячее желание служить ему весомой причиной… — чуть слышно, с восторженным придыханием пролепетали влажные темно-розовые губы, то и дело увлажняемые кончиком язычка. — Я мечтаю стать жрецом, монсеньор герцог! И лишь вы в силах помочь мне!
— Вот как?.. Бывший раб мечтает служить бессмертным богам?.. — де Борнейль прищурился, плотоядно оглядывая стройную коленопреклоненную фигуру. — И даже научился смирению, как я погляжу…
— О, да, мой господин! И я готов доказать вам свою преданность! — Эйрих театрально воздел руки ладонями вперед. Старик клюнул — он ухватил юного красавца за тонкие запястья и рывком поднял с колен, притянул к себе.
— Посмотрим, каково твое смирение на деле, желающий добиться священного сана!.. — и впился сморщенным ртом в приоткрытые, покорные губы. Едва скользкий язык верховного жреца коснулся его десен, Эйрих с силой выплюнул в смердящий рот сливовую косточку, одной рукой зажал верховному жрецу нос, а другой с неожиданной силой заломил назад обе руки старика.
