В тишине Эрлингр долго глядел на них двоих сверху вниз. Потом резко отвернулся и прошествовал к своему каменному трону, откуда снова воззрился на своих бледных соплеменников. По его сигналу — приподнятому посоху — они послушно встали, молча ожидая его приговора.
— Человек может идти! — провозгласил он, наполнив своим голосом всю пещеру. — Во имя дружбы, которая некогда связывала нас, я не подниму на него руку, не стану убийцей. Но, памятуя о его измене, я прогоняю его, отказав в любой помощи. Пускай идет восвояси. Никому не дозволено с ним говорить.
Старик в последний раз оглянулся на Клуарана.
— Ступай! — тяжко молвил он. — Путь свободен. Иди на Эйгг-Локи и там умри — в одиночестве, разве что этот дурень и впрямь намерен тебя сопровождать. Я никого не отправлю с тобой на верную гибель.
Он опустился на трон, уронил голову и закрыл глаза. Племя осталось стоять. Клуаран медленно обвел взглядом всех собравшихся, но никто не посмел поднять глаза. Тогда он отвернулся и неторопливо покинул пещеру, громко ступая в мертвой тишине. Прошло несколько секунд, и звук шагов подсказал ему, что Ари следует за ним. Долго поднимались они к выходу из пещеры, не произнося ни слова и ощущая спиной взгляды пяти сотен глаз.
«Темноволосая девушка по имени Ионет принесла нам еду. Она сказала, что не принадлежит к племени Эрлингра: ее народ, люди скал и льда, был истреблен двенадцатью годами раньше, когда Локи впервые пустил в ход свой огонь. Все сгорели, кроме Ионет. Сын Эрлингра, Ингвальд, нашел девочку бредущей по пепелищу и принял в свою семью.
Потом Ионет повела меня в снега и показала горы на горизонте, с белыми вершинами, но с черными пятнами.
— Это Эйгг-Локи, — объяснила она, — там томится в цепях демон, хотя, возможно, дни его неволи сочтены.
И она прошептала так тихо, что я усомнился, верно ли разобрал ее слова:
— Я могу помочь тебе убить его».
— Пожалуйста, попробуй идти, Элспет!
Эдмунд и Кэтбар тащили девочку, у которой все время подгибались колени. Она смотрела на Эдмунда, не узнавая его. «Почему мы опоздали?» — думал тот в отчаянии. В ушах у него по-прежнему стоял резкий хруст треснувшего льда. Он окунулся в воду с головой, шаря подо льдом рукой и пытаясь поймать Элспет в кромешной тьме. Только когда подоспел Кэтбар, им удалось ее вытянуть.
Неужели они опоздали? С того момента, как они с Кэтбаром вытащили Элспет из воды, она не произнесла ни словечка, только прилипла взглядом к своей правой ладони, испускавшей слабое сияние — все, что осталось от меча. Губы у нее посинели, всю ее трясло, и одеяла, в которые они ее завернули, не могли ее согреть.
