От волнения она плохо слышала, что Грэгори говорит в трубку. Поняла, что с мужчиной. Не поняла, зачем он перевернул лицом вниз фотографию белокурой женщины, стоявшую на подзеркальнике. Ту самую фотографию, которую унес из своего рабочего кабинета. Зачем смотрит на часы? Если его где-то ждут, она спасена.
— Вы должны уйти, я так поняла? — с облегчением спросила Ирэн.
— Наоборот. Ко мне должны прийти. Но это нам не помешает, дурочка…
Ирэн попыталась возразить, но он закрыл ей рот поцелуем. Попыталась сдержать его пыл, но это оказалось невозможно. Грэгори ласкал ее, его руки скользили вверх по ее рукам, к плечам, ключицам, по ее груди. Каждой клеточкой тела она ощущала его губы, пробуждающие в ней жгучее желание, как у последней распутницы.
И когда он тихо спросил:
— Тебе хорошо?
Она выдохнула:
— Да.
Хорошо?.. Что значило это слово по сравнению с истомой и блаженством, охватившим ее.
— Я очень хочу тебя, — шептал он.
И этот шепот тоже возбуждал… Как и его жаркое дыхание, настойчивость его сильных пальцев, нежное движение языка. Он терпеливо учил ее любви. Она и не предполагала, что окажется хорошей ученицей… Ее тело послушно изгибалось под ним, они вместе скользили по простыне, которая только мешала, так же как брюки, которые он почему-то не снял. Но и сквозь них она чувствовала, как сильно он желает ее…
Вдруг скрипнула дверь.
— Господи! Я забыл, — простонал он, как будто возвращаясь из мечты.
Ирэн охватило смятение. На пороге стояла белокурая женщина, изящно закутанная в меха. Женщина с фотографии.
— Зачем ты сюда пришла, Энни? — с вызовом бросил Грэгори.
Так это его жена, догадалась Ирэн. Она рывком натянула до подбородка одеяло, но разве в такой ситуации спрячешься?
— Зачем ты пришла? — услышала они все тот же вызывающий, голос.
Ирэн поразило спокойствие этой женщины. В ее сторону она кинула лишь презрительный взгляд. Да, она умела держать себя в руках.
— Я пришла, потому что захотела прийти. Я знала, что ты вернулся. Прости, если помешала… Что ж, видно, утехи на стороне слаще супружеских… Я позабочусь об адвокатах, которые займутся официально нашим брачным контрактом. И решения не изменю. Все кончено. Прощай.
Она вышла так же тихо, как и вошла. В комнате наступила гнетущая тишина.
— Я прошу у вас прощения за эту сцену, — спокойно произнес Грэгори.
— Просите прощения? Да я презираю вас! Я не такая дура, чтобы не понять, — вы подставили меня. Нарочно сделали это. Вас предупредили по телефону, что она придет. Разве слуги, которые вас здесь окружают, посмели бы это скрыть?
