— Да поможет мне святой Марк! Если нам не суждено быть вместе, Аннина, это не может нам помешать все-таки заключить выгодную для нас обоих сделку. Я нарочно ехал темными каналами к тебе. Привез я сладкое, выдержанное вино, и твоему отцу редко приходилось добывать такое… А ты меня гонишь, как собаку!
— Сегодня у меня нет времени разговаривать с тобой, Джино, и, если бы ты меня не задержал, я давно бы уже веселилась.
— Ну, запри же дверь дома, моя милая, и не ломайся со старым другом. Пойдем попробуем моего вина, — сказал гондольер, выводя девушку из дома и услужливо помогая ей запереть дом.
Окончив это дело, они оба прошли по набережной. Перейдя мост, Джино указал девушке свою гондолу и подтолкнул ее локтем:
— Ты не соблазнишься, Аннина?
— Твоя неосторожность может нам в один прекрасный день сослужить плохую службу: разве можно оставлять контрабандистов так близко около нашего дома? Ну, говори, каких виноградников это вино?
— С подошвы Везувия, и виноград созрел при вулканическом жаре. Если мои товарищи продадут это вино старому Беппо, твой отец пожалеет, что упустил этот случай.
Аннина, всегда готовая на выгодную сделку, с завистью взглянула на гондолу; она уже представляла себе ее наполненной бурдюками с крепким и сладким неаполитанским вином.
— Ты больше не приедешь к нам, Джино?
— Это зависит от тебя. Ну, иди в гондолу и попробуй вино.
Аннина колебалась недолго; они быстро вошли в лодку, не обращая внимания на гондольеров, растянувшихся на скамьях, и откинули занавес каюты. Там сидел кто-то, облокотясь на мягкие подушки: оказалось, что гондола, похожая снаружи на лодку контрабандистов, имела все удобства городских гондол.
— Добро пожаловать! — сказал он. — Теперь уж мы с вами, Аннина, не расстанемся так скоро, как раньше.
С этими словами мнимый гондольер встал и оперся на плечо Аннины, она очутилась лицом к лицу с доном Камилло Монфорте.
Привыкшая к хитростям, Аннина ничем не выказала своего испуга.
— Я вижу, что герцог святой Агаты удостоил контрабандную торговлю своим участием? — произнесла она притворно-шутливым тоном.
— Я здесь не для шуток, и ты в этом сама убедишься, девушка. Тебе предстоит выбор между искренним признанием и моей местью.
Дон Камилло говорил спокойно, но Аннина поняла, что имела дело с решительным человеком.
— Какого признанья ожидает от меня ваша светлость? — спросила она, не будучи в силах больше скрывать своего волнения.
— Я желаю одной правды. И помни, что на этот раз мы не расстанемся, пока я не узнаю. Я теперь на ножах с венецианской полицией, и твое присутствие здесь — первый результат моего замысла.
