— Отец! — сказал Джакопо и задрожал, не узнав собственного голоса.
Ответа не было. Коснувшись рукою отца, он почувствовал, что тело старика холодеет. Перед ним лежал недвижимый труп…
Когда дверь в камеру отворилась, Джакопо спокойной и твердой походкой вышел к солдатам. Он поднял руки, чтобы на него надели цепи, и пошел за провожатыми в помещение тайного судилища. Через несколько минут он стоял вновь перед Советом Трех.
— Джакопо Фронтони, — сказал секретарь, — тебя обвиняют еще в другом преступлении, совершенном недавно в нашем городе. Знаешь ли ты благородного калабрийца, домогающегося звания сенатора и уже давно живущего в Венеции?
— Знаю, синьор.
— Приходилось ли тебе быть с ним в каких-нибудь сношениях?
— Да, синьор.
Судьи напряженно слушали.
— Известно ли тебе, где теперь находится дон Камилло?
Джакопо медлил ответом.
— Можешь ли ты сказать, почему молодого герцога нет во дворце? — повторил секретарь.
— Ваша миоость, он оставил Венецию навсегда.
— Почему ты знаешь? Неужели он взял себе в доверенные наемного убийцу?
Джакопо молчал.
— Я спрашиваю тебя: признавался ли тебе в этом герцог?
— Да, синьор, дон Камилло мне сказал, что он не вернется больше в Венецию.
— Но это немыслимо! Ведь он лишится всех своих надежд и большого состояния.
— Он утешится, синьор, любовью богатой наследницы в своих фамильных владениях.
Среди судей произошло движение, и один из них, тот, что был в красной мантии, приказал страже удалиться. После ухода солдат допрос продолжался.
— Ты сделал важное сообщение, Джакопо, и если ты нам сообщишь и подробности, то это может сохранить тебе жизнь.
— Я не могу сообщить вам ничего нового, синьоры, потому что вам известен побег дона Камилло, и я надеюсь, что исчезновение дочери Пьеполо для вас тоже не новость.
— Ты не ошибаешься, Джакопо, нам все это известно, но ты можешь сообщить нам подробности, которых мы не знаем. Не забудь, что, обсуждая твою участь, Совет примет во внимание твою искренность.
На лице обвиняемого вновь появилась улыбка, заставившая его судей опустить глаза.
— Для смелого влюбленного все пути открыты, синьоры, тем более, что при средствах дона Камилло он мог бы найти тысячу пособников, если бы в этом явилась необходимость.
— Ты не говоришь прямо, Джакопо, и этим ты можешь навлечь на себя гнев Совета. Говори: кто были его помощники в бегстве?
— У него было много верных слуг и смелых гондольеров, ваше превосходительство.
— Все это нам хорошо известно… Но его исчезновение имеет в себе что-то странное. Уверен ли ты, что он бежал?
