— Вы найдете в лодке, у корабля, двух матросов. Один из них белый, другой — негр. Вы приведете этих людей на борт, в одну из кают на носу, и напоите их до бесчувствия.
— Слушаю, — ответил тот, кого называли генералом, поднимаясь и широкими шагами направляясь к двери.
— Постойте минуту! — закричал Корсар. — Кого употребите вы для этой цели?
— Найтингеля, он лучшая голова на корабле.
— Он далеко, я его послал на берег. Кроме того, между ними была ссора, и возможно, что они тотчас же побросают стаканы, чтобы схватиться в рукопашную.
— В таком случае, я беру это на себя. Мой «ночной колпак» ждет меня. Нужно будет немножко больше пожать его.
— Еще одно слово, генерал. Пленник здесь?
— Его тоже надо напоить?
— Нисколько. Привести его сюда.
Генерал сделал утвердительный жест и оставил каюту.
«Это слабость, — думал Корсар, снова принимаясь шагать взад и вперед, — слишком доверяться откровенному виду и энтузиазму молодого человека. Я сильно ошибаюсь, если молодой человек не имеет достаточных причин, чтобы избегать людей и бросаться в первое предприятие, которое кажется ему романическим. Но малейшая измена будет роковою. Он особенно привязан к этим двум матросам. Я хотел бы знать его историю. Пусть эти люди останутся заложниками и отвечают мне за его возвращение и за его верность».
В то время, как он погрузился в раздумье, два матроса вошли в каюту и, поместив на кресле человеческое существо, вышли, не произнеся ни слова. Корсар остановился перед этим существом.
Несколько мгновений они смотрели друг на друга, не говоря ни слова.
Корсар молчал, и ужас, казалось, сковал все способности пленника. Наконец, Корсар, насмешливо улыбнувшись, быстро произнес:
— Добро пожаловать, сэр Гектор Гомспэн! Будьте смелее, истинный и верный подданный! Судьба улыбнулась вам. Несколько часов тому назад вы жаловались, что не имеете никакой прибыли от этого корабля. Ну! Теперь вы можете работать на весь экипаж.
— Ах! Досточтимый и великодушный Корсар, — возразил Гомспэн, к которому мало-по-малу возвратилась способность говорить, — я погибший человек, залезший в нищету по шею. Моя жизнь — ряд испытаний и волнений. Пять долгих и кровопролитных войн…
— Довольно! Я сказал вам, что судьба начинает вам улыбаться: одежда так же необходима нам, как и приходскому священнику. Вы не сделаете ни одного шва, который не был бы оплачен. Посмотрите! — прибавил он, нажимая пружину потайного ящика, который сейчас же открылся. Он весь был наполнен золотом, при чем в нем странно перемешались монеты почти всех государств Европы. — Мы имеем деньги для расплаты с теми, кто нам верно служит.
