Когда вышел Уильдер, Корсар остановился, и в продолжение минуты его лицо сохраняло торжествующее выражение. Было видно, что он радовался своему успеху, но вместе с тем это удовольствие было вызвано скорее мыслью об избавлении от смертельной опасности, чем уверенностью в услугах храброго молодого человека. Может-быть, внимательный наблюдатель заметил бы даже тень сострадания в его торжествующей улыбке и блеске глаз. Но это выражение скоро исчезло, и лицо приняло обычное спокойное выражение.
Дав Родерику необходимое время для того, чтобы провести Уильдера в назначенное ему место, где он мог ознакомиться с уставом корабля, капитан снова ударил в гонг и в третий раз позвал своего юного прислужника. Родерик, войдя, должен был три раза напомнить о своем присутствии, прежде чем Корсар обратил на него внимание.
— Родерик, — произнес он, наконец, после долгой паузы, — ты здесь?
— Да, — ответил тихий, печальный голос.
— Дал ты ему устав?
— Дал.
— Читал он его?
— Да, читал.
— Хорошо. Я хотел бы поговорить с генералом, Родерик! Тебе надо отдохнуть, спокойной ночи! Позови генерала на совет и… прощай, Родерик!
Мальчик наклонил голову, но вместо того, чтобы тотчас же уйти, на мгновение остался у кресла капитана. Однако, он не привлек к себе внимания Корсара и медленно, с грустным видом отошел и спустился с лестницы, которая вела в нижний ярус судна.
Излишне описывать вторичное появление генерала; оно ничем не отличалось от первого. Отдав капитану честь, генерал молча сел на стул. Корсар заметил его и слегка кивнул ему головою, но не счел нужным прерывать своих размышлений. Наконец, он быстро обернулся к генералу и сказал:
— Генерал, кампания не кончена.
— Что остается еще делать? Сражение выиграно, и враг в плену.
— Да, вы сыграли свою роль, но моя еще не кончена. Видели вы молодого человека внизу, в каюте?
— Да.
— Как вы находите его внешность?
— Внешность моряка.
— То-есть то, чего вы не любите.
— Я люблю дисциплину.
— Я очень ошибусь, если он не понравится вам на палубе. Но я жду от вас услуги.
— Я жду от вас приказаний, — лаконически ответил генерал.
Корсар стиснул зубы, и презрительная улыбка скользнула по его губам, но сейчас же лицо его приняло полумягкое, полуповелительное выражение, и он сказал:
