— Я вас уверяю, дорогая моя, — говорила Гертруда, — что само судно и его вооружение имеют какой-то странный вид…
— Что вы хотите этим сказать?
— Не знаю, право, но я хотела бы поскорее быть дома, у отца.
— Странно! Гертруда, и у меня тоже зарождаются подозрения.
Молодая девушка побледнела.
— Много лет уже я знакома с военными судами, — продолжала мистрис Уиллис, — но никогда не приходилось мне видеть того, что здесь постоянно происходит.
— Что вы хотите сказать? Почему вы так на меня смотрите? Не скрывайте от меня ничего, прошу вас.
— Хорошо, я вижу, что лучше объяснить все, чем оставлять вас в неведении. Я считаю подозрительным и самое судно, и всех, кто находится на нем.
— Может-быть, эти люди и ненадежны, но ведь мы находимся на королевском судне. Если не долг, то страх наказания заставит их уважать нас.
— Я опасаюсь, что окружающие нас люди не признают ни прав, ни законов, а только свою собственную волю.
— Значит, мы имеем дело с корсарами?
— Вот этого я и боюсь.
— Неужели все, и даже тот, кто сопровождает нас и все время так безукоризненно вел себя…
— Не знаю, но нет пределов человеческой низости. Я думаю, что не мы одни составляем исключение.
У Гертруды подкосились ноги. Она вся затрепетала.
— Разве мы не знаем, кто он? Как бы ни были справедливы наши подозрения, но относительно его вы ошибаетесь.
— Может-быть, относительно Уильдера я и ошибаюсь, но это не меняет дела. Соберитесь с силами; я слышу шаги нашего прислужника. Не узнаем ли мы от него чего-нибудь?
— Мой милый Родерик, — сказала она, — вы устали. Видно, нелегка ваша служба.
— Я служу уже давно и умею бороться с усталостью во время дежурства.
— Да ведь вам лет двадцать, не больше?
— Разве я говорил, что мне двадцать лет? Я с большей справедливостью мог бы сказать пятнадцать.
— Сколько же времени вы на море?
— Два года, хотя порою мне кажется, что прошло уже лет десять.
— Не пугает ли вас служба на военном корабле?
— На военном корабле?
— Вы прежде где служили?
— Нигде.
— Как вам нравится ваша жизнь? Не правда ли, вы не скучаете?
— Нет, жизнь неприятная.
— Странно, молодые юнги вообще веселятся; может-быть, офицеры были грубы с вами?
Родерик не отвечал.
— Я права?.. И капитан ваш тоже жесток?
— Я никогда не слышал от него ни одного резкого слова.
— Часто вы отдыхаете в гаванях?
— Земля меня очень мало интересует. Другое дело — любовь и дружба.
— Разве здесь вы не находите этого? А Уильдер, как он к вам относится?
— Я его не знаю. Я не встречал его до этого случая.
