Но ни с этой расой, с ее нравами и нуждами, ни с этой первобытной культурой западная «цивилизация» не намеревалась считаться. Вновь открываемые земли объявлялись пустынями, на которые не ступала нога человека, и которые населяли лишь «дикие звери и туземцы», приравниваемые к животным.
«Кожаный Чулок» Купера, т.-е. входящие в эту серию все пять романов, захватывает, приблизительно, шестидесятилетний период позднейшей колонизации Америки [1].
И против воли автора, благодаря его несомненному таланту, эта серия ярко, образно и волнующе дает нам представление о четырех характерных моментах этой колонизации…
Бесконечные девственные леса, где солнце столетиями обливает верхушки мощных дубов, куда редко проникала нога белого человека и — где лишь краснокожий воин и бронзовый от загара белый охотник в бесшумных мокассинах прокладывают тропки среди колючего кустарника и сплошного валежника… Сюда проникают лишь «охотники за землей», своеобразные ходоки цивилизации, выискивающие места для удобного поселения, да одиночки — «Канадские Бобры» — уходят в глубь пустоши, подальше от человеческих глаз. Это — первый момент («Зверобой»).
Борьба за удержание, за обладание захваченными землями (колониями), борьба между главнейшими «колонизаторами» — Англией и Францией. Бесконечные кровавые колониальные войны, в которые воюющие втягивают и красные племена туземцев. Этим племенам одинаково враждебны и французы, и ингизы — англичане. И обе стороны враждующих между собою белых в одинаковой мере боятся своих краснокожих союзников, поощряя, чтобы удержать на своей стороне, все их самые низменные инстинкты, развращая их и в этом своем обдуманном развращении находя гнусное оправдание и стимул к проповеди истребления индейцев. Частью бегут, частью угасают, — и все сходят со сцены жизни, — племена американской расы. Это — второй момент… («Следопыт» и «Последний из могикан».)
После отделения Северо-Американских Штатов [2] от метрополии — Англии — начинается «оживление» колонизации внутренних областей Штатов. Топоры врубаются в девственную чащу, пролагая просеки и опустошая леса. Задымились трубы поселений и городков там, где еще недавно один «Канадский Бобр» да туземные племена считали себя хозяевами огромных пространств. И на берегах затерянного в глубине лесов Глиммергласа, названного уже озером Отсего, раскинулся городок. Слепое и хищническое истребление богатств, рассыпанных щедрой природой! Где исконный обитатель этих земель — свободный туземец? Его нет! Он бежал далеко на запад и юг от надвигающейся «цивилизации», захвата и истребления; бежал вплоть до необъятных равнин Луизианы.
