— Я вас понимаю. А теперь мне пора идти. — Он поднялся, намереваясь сразу же отбыть в Мадрид, где его ждали повседневные государственные дела. — Если решите последовать моему совету, сообщите мне об этом в письме, причем желательно заранее, чтобы можно было подготовить все необходимое до вашего приезда.
Мария Эмилия Сальвадорес все эти дни носила черную траурную одежду, а еще заказала четырнадцать богослужений за упокой души своего безвременно почившего супруга — по числу лет, прожитых с ним в браке. Она приходила на эти богослужения рано утром, чтобы весь остальной день можно было посвятить обдумыванию и организации своего переезда в Мадрид, связанного с множеством хлопот. Впрочем, часть дня — всегда уже под вечер и в самом мрачном расположении духа — она тратила на написание многочисленных писем родственникам и друзьям, сообщая им о происшедшей трагедии.
Когда она узнала, что из местного порта в Гавану отправляется судно, она написала несколько полных тоски писем капитану Альваро Пардо Ордуньесу, настойчиво уговаривая его приехать в Мадрид, как только у него появится такая возможность. Альваро был для Марии Эмилии не просто другом — с ним ее связывали тайные отношения, полные пылкой страсти и интимных секретов. Эти отношения возникли в то время, когда этот бравый капитан служил на местной судоверфи.
Как-то под вечер, когда Мария Эмилия подсчитывала, сколько сундуков ей придется везти с собой в ее новый дом в Мадриде, — она уже даже знала из письма маркиза адрес этого дома, — ее служанка напомнила ей об одном деле, о котором она уже совершенно позабыла.
— Если сеньора помнит, в тот самый день, когда погиб ваш супруг, — да примет его Господь в обители свои! — вы попросили меня навести справки о мальчике-цыгане, и я сделала это еще несколько дней назад. Мне неизвестно, интересует ли он вас по-прежнему или уже нет, а потому я решила напомнить вам о нем, а уж вы поступайте как знаете.
Припомнив, какой трогательный вид был у этого ребенка, Мария Эмилия невольно отложила в сторону документы, в которых разбиралась вот уже несколько часов кряду.
— Ну конечно, он меня интересует. Расскажи мне, что ты о нем узнала!
— Его зовут Браулио, а фамилия его — Монтойа. Он говорит, что ему тринадцать лет и что он родом из Альмерии. Вы даже и не представляете, как мне было трудно его разговорить. Поскольку никто ничего не знает о его родственниках, мне пришлось поговорить с ним самим и попытаться вызвать у него доверие к себе, что оказалось необычайно трудным делом, потому что жестокость, с которой он часто сталкивался за свою еще столь короткую жизнь, сделала его очень замкнутым. Впрочем, об этом позже. Сначала я объясню вам, по какой причине другие цыгане относятся к нему с неприязнью. Причина эта — цвет его волос.
