— А разве я не мужик, бабуся? До призыва в армии землю пахал, волам хвосты крутил и все такое прочее.
С этими словами я вошел во двор, взял у бабуси вилы, поплевал в ладони и, не снимая парадного обмундирования, вскопал всю грядку. Земля еще была тяжелая, сырая, не прогретая. Потом прошибло меня порядочно. Но ничего, вида не подаю, что притомился. Снял китель и к новой работе рвусь. Говорю:
— Ну, бабуся, что вам еще сделать?
— Дрова колоть умеешь?
— А как же. В лесном краю родился и вырос. Давайте топор.
Наколол дровишек. Сложил о дну поленницу. Накрыл ее ржавым листом железа. И за другую принялся. Вошел, брат, в охоту. Понравилось делать домашнюю работу. Про все свои комсомольские дела забыл. Колю себе дрова и колю. Незаметно три с лишним часа пролетело. Глянул на часы — и ахнул. Опоздал в отряд. Ну что ж, завтра поеду.
Бабуся от меня не отходит ни на шаг. Ахает и охает. Благодарит. Спрашивает, как меня зовут. Рассказывает, на каком фронте и когда погиб ее муж. Предлагает выпить молочка, поесть пасхи, сдобного кулича и крашеных яичек. Ну. Переколол я все дрова и говорю:
Ну, а теперь можно и молочка выпить.
— Пойдем, Сашко, сыночек, в хату, пойдем.
Вошел. Две просторные комнаты. Стены беленые. На столе огромный кулич, обложенный крашеными яйцами. На окнах белые занавески. На подоконниках цветы. На полу — домотканые дорожки. Зеркало в рамке вышитых рушников. Кровати застланы кружевными покрывалами. Горы подушек.
— Бабуся, почему у вас три кровати?
— А нас трое.
— Кто и кто?
— Я и две моих доньки. Одна малолетка, а другой уже двадцать исполнилось. Вот они, посмотри!
Снимает со стены фотографию, протягивает мне. Смотрю без всякого интереса, так, из вежливости. Младшая дочка еще худенькая и большеглазая, с косичками. А старшая — высокая, полная, гладко причесанная, лицо строгое, красивое. Спрашиваю:
— Ну и как же их зовут?
— Юся и Галина.
— Юся? Что за имя? Польское?
— Юзефа. Юлия. Нет, мы не поляки. Так уж назвали, В наших краях у многих украинцев польские имена. Ешь, Сашко, пирожки, пей молоко! Горилки у нас не водится, извиняй. Некому пить. Если еще раз заглянешь в нашу хату, так припасем.
— Может, и загляну, бабуся. Вы очень похожи на мою маму. Она тоже одна живет: отец погиб на войне, а четыре сына — солдаты. Спасибо за угощение.
Поднялся я, вышел из-за пасхального стола, надел фуражку, обнял бабусю и пошел к двери. Тут, на пороге, и столкнулся с Юсей. Стоим, смотрим друг на друга и молчим. Она в точности такая же, как на фотографии, только на плечи была накинута радужная шаль.
