— Не могу сказать, не пробовал соревноваться с оленями.
— Ну, а с Аргоном?
— От Аргона не отстанешь. Он все время тащит тебя на аркане.
— Говорят, преследуя нарушителя, ты пробегал без всякого отдыха по пятьдесят и шестьдесят километров. С автоматом. Патронами и гранатами. Бывало такое?
— Не всегда бывает огонь там, где дымится.
— Раз говорят, значит, так оно и было. Где же ты силы брал? Как одолевал такое пространство?
— Экая невидаль! Всякий пограничник столько пробежит, если надо. Нарушитель потянет за собой и тихохода. Зевать, отдыхать и спотыкаться нельзя. Ты его, или он тебя. Середки нет.
Говорили они тем особым пограничным шепотом, который не слышен и на расстоянии пяти шагов. Ближайшее же место, где мог затаиться чужой человек, — опушка леса на той, сопредельной стороне, — находилась от них метрах в трехстах.
— Еще говорят, что ты действуешь и соображаешь как молния.
— Не знаю. Со стороны виднее. Приглядывайся, потом мне расскажешь, какой я есть на самом деле.
Егорычев уже смутно понимал, догадывался, что есть вещи и поступки, которые нельзя, не затрагивая естественного целомудрия и совести, называть своими именами. И несмотря на это, не мог остановиться.
— Ну ладно. Если правильно говорят, что ты оборотистый, верткий и горячий, как же ты можешь столько часов лежать без движения да еще ничуть не скучать?
— А ты что, Паша, разве заскучал?
Егорычев, уткнувшись лицом в снег, засмеялся.
— С тобой, старшина, никак не договоришься, Все время ускользаешь.
— А ты перемени тему, и мы сразу найдем общий язык.
— Один вопрос — и все. Скажи, чем понравилось тебе это место, где мы теперь несем службу?
— Неужели ты сам не понимаешь? Оглянись! Пошевели мозгами!
— Понимаю, но не все. Почему ты думаешь, что именно сюда, где мы лежим, сунется нарушитель?
— А куда ему еще идти? Больше некуда. Самое выгодное направление. Рядом с границей лес, где можно скрыться и откуда можно вести наблюдение. Недалеко крупный железнодорожный узел, автомобильная дорога, большой город. Здесь в царские времена шастали контрабандисты. Все условия для нарушителя.
— Ну, а еще что заставило тебя залечь здесь?
— Какой ты дотошный!., Что еще? Перво-наперво — это приказ начальника заставы на охрану границы.
— Ну, а разве твое пограничное чутье не оказало влияния на выбор места?
— Чутье?.. Это само собой, Паша, основа основ. Фундамент и венец. Без него, как без соли, не сваришь ни борща, ни каши. Если у солдата нет чутья, он служит не на заставе, а в строительном батальоне.
