— Никого вы не стесните. Наоборот, мой сын Саша ждет не дождется вас. Столько наслышался о знаменитом следопыте и вашем Аргоне.
— Ну, с ним мы быстро столкуемся, а насчет комнаты в вашем доме, товарищ капитан, мы никак не договоримся. Увольте.
— Ну, как хотите. Но пообедать вместе с нами вы, конечно, не откажетесь? Пошли! Жена накрыла стол. Идем, Саша, идем, не упирайся.
Пришлось согласиться. Определил Аргона в питомник и пошел.
Домик начальника заставы, деревянный, сборный, выкрашенный в веселый зеленый цвет, цвет границы, с застекленной верандой, с белыми ставнями, с окнами, обращенными на сопредельную сторону, стоял в дальнем углу двора заставы.
Жена капитана, темноволосая, смуглая, стройная молодая женщина, встретила гостя на крылечке в нарядном — по синему полю щедро рассыпаны белые розы — платье и в алом, с большими карманами и кружевной отделкой фартуке.
— Пожалуйста, товарищ Смолин. Здравствуйте. Люба. А вас, кажется, Сашей зовут?
Смолин подал руку, улыбнулся как давнему другу.
— Здравствуй, Люба. Ишь, какая ты нарядная? День своего рождения празднуешь?
— Нет, по случаю знакомства с вами, Саша. — Она засмеялась и мельком взглянула на мужа. — Капитан столько рассказывал о вас. Да и газеты чуть ли не каждый день пишут о Смолине. Как же вас в будничном платье встречать?
Он не застеснялся, не отвел глаз. Спокойно улыбался. Вроде и не услышал того, что она сказала.
— Ну как, Люба, не скучаешь здесь, в медвежьем углу?
— Скучать здесь, в Карпатах, под жарким солнцем? Что вы, Саша! Я на Чукотке не скучала. Я уже целых семь лет жена пограничника.
— А родилась где?
— На границе. И выросла на границе.
— Ну! Я так и подумал, когда увидел тебя. Нашенская, значит, с ног до головы, зеленая и красная.
Ее ничуть не покоробило его «ты». Непринужденность и прямодушие Смолина пришлись ей по душе.
Они вошли в дом, где уже все было готово к обеду, и Люба крикнула:
— Сашенька, иди скорее сюда! Пришел твой Смолин.
Вбежал мальчик лет шести, такой же чернявый, как и мать. С радостным изумлением смотрел на знаменитого следопыта. Похож и не похож. Смолин и не Смолин. Впервые увидел его на обложке журнала. Там он был великаном. Голова гордо вскинута. Взгляд смелый. Широченные плечи. Грудь сплошь увешана орденами, медалями, какими-то значками. Теперь же перед Сашенькой стоял обыкновенный старшина: невысокий, без единого ордена, застенчиво улыбающийся.
— Здравствуй, Сашенька! — сказал Смолин и козырнул.
