— По мою душу прибыли, товарищ майор?
— Что ты, Саша. Твоя душа недосягаема. Приехал посмотреть на тебя и Аргона. Кстати, где он?
Смолин показал на собаковязь, удаленную от питомника метров на полтораста.
— Проветривается на солнышке, пока я дезинфицирую его покои… Значит, приехали специально посмотреть на нас?
— И посмотреть, и поговорить.
— Ну! Теперь похоже на правду. Что, предстоит какой-нибудь поиск?
— Нет, только разговор.
— Хорошо. Я сейчас. Приму душ, переоденусь.
— Не надо, Саша. Работай, а я посмотрю на Аргона, покурю, скажу тебе пару слов и уеду.
— Но, товарищ майор…
— Ничего, Саша, ничего! Я никуда не спешу. Давай работай.
Майор пошел к собаковязи.
Смолин обжигал металлическую часть выгула гудящим лилово-белым огнем паяльной лампы, время от времени поглядывал на майора и гадал, зачем тот пожаловал к нему. В том, что прибыл по важному делу, он не сомневался.
Закончив обжигать перегородку, он выключил паяльную лампу, взял щетку, скребницу, суконку и подошел к Аргону. Вопросительно взглянул на майора, как бы предлагая начать разговор. Но тот, по-видимому, счел момент для своей «пары слов» пока неподходящим. Спросил:
— И часто вам приходится выполнять работу парикмахера?
— Каждый день утром до кормления и дополнительно после прогулки. Иначе нельзя. Розыскная собака должна содержаться в идеальной чистоте. Аргон же у нас чистюля каких свет не видал.
— И много вашего времени уходит на туалет красавца?
— Больше, чем на поиск и преследование нарушителя.
Отвечая майору, Смолин осторожно, по направлению шерсти, чтобы не поцарапать кожу и не причинить боль, расчесывал Аргона. Начал с головы. Потом — на шею, туловище, хвост и ноги. Особенно бережно расчесывал густой опаловый подшерсток — главное украшение овчарки. Аргон стоял как вкопанный. Хребет чуть выгнут, хвост поднят трубой, уши обмякли, глаза закрыты, морда скалится. Стоило Смолину на мгновение прекратить расчесывание, как он обернулся и тихонько цапнул его за кисть руки: давай, мол, продолжай.
Майор засмеялся.
— Да он у вас, оказывается, баловень! Вот тебе и гроза нарушителей.
Смолин отложил роговой гребень и взял жесткую щетку. Чистил от головы к хвосту и от хвоста к голове, против шерсти Аргон блаженствовал. Замер. Еле дышит.
Закончив чистку, Смолин взял черную суконку и протер, пригладил все тело Аргона. Его золотисто-песочная шерсть стала гладкой, блестящей и как бы засветилась. Но туалет на этом еще не закончился. Смолин вымыл руки и закурил только после того, как протер чистой влажной тряпочкой глаза и уши собаки. Хлопнул по крупу:
