— Убирайся, дядя Вахтанг, я за себя не ручаюсь! — навзрыд зарычал Тенгиз. Шаликашвили величественно удалился.
…По дороге домой Вахтанг успокоился. Конечно, Тенгиз не убивал отца, хотя история с бункером достаточно подозрительна. Но про бункер мог прознать и Столетник. Например, подсунув одну из своих проституток в секретарши сентиментальному Дато. Как там звали последнюю фаворитку Давида? Света, кажется? Между прочим, женских останков на пепелище не нашли… Ох, Федор и змей!
А с Тенгизом надо мириться. Так спокойнее. «Ведь я старею, — подумал Вахтанг. — Желаний все меньше. Женщины давно не интересуют, вино вызывает головную боль — и больше ничего. Даже аппетит пропал. Лишь будущее внуков по-настоящему волнует. Остальное ушло безвозвратно…»
Машина остановилась. Телохранители предусмотрительно выскочили, открыли перед хозяином дверь подъезда. Вахтанг занимал целый этаж многоквартирного дома. Поднявшись на лифте, Шаликашвили кивнул охранникам, ощетинившимся было автоматами, но тотчас узнавшим босса и почтительно склонившимся. Отпирая квартиру, Вахтанг беззаботно насвистывал. Его настроение улучшилось — решение принято, шок, вызванный убийством Дато, прошел. Чего еще надо?
Собственная гостиная вдруг обожгла душу Шаликашвили смутной тревогой. Не включая света, он осмотрелся. Его любимое кресло занимал вальяжно развалившийся мужчина.
— Включай свет, Буба! — произнес посетитель. — Проходи, садись, будь как дома, не забывай, что мы у тебя в гостях. Смелее, Буба!
Узнав по голосу незваного визитера, Вахтанг похолодел. Это был Столетник.
Вахтанга подтолкнули сзади. Вспыхнул свет.
— Привет, Буба! — Столетник закурил «Беломор». — Не ждал?
— Здравствуй, Федор. — Шаликашвили оглянулся. Дверные косяки подпирали два плечистых, густо татуированных парня. Их рысьи глаза словно пронизывали Вахтанга.
— Как ты вошел сюда? — спросил грузин Столетника.
— Обижаешь! — жестко ответил Федор, затягиваясь. — Я настоящий вор, не то что ты, «лаврушник». Мои ребята — мастера квартирных краж. Сквозь стены проходят. Твои тупые «быки» — дерьмо перед ними. Мясники, быдло.
Вдохнув выпущенный Столетником едкий дым «Беломора», Вахтанг закашлялся.
— Да сядь же ты! — приказал Столетник. — Чмо. Отвык от настоящего табака? Небось «Мальборо» садишь? Забыл воровские понятия? Фраер. Все вы, грузины, такие. Какие из вас воры?
— Ответишь за оскорбления! — взъярился Вахтанг.
— Кому?! — усмехнулся Столетник. — Тебе, что ли? Бывшему наемному мокрушнику, шестерке? Оставь, Буба! Ты недостоин носить «корону». Я жалею, что когда-то «короновал» тебя.
