Дарданы двинулись дальше, Веслев и тавлантии направились следом, но беспокойство костоправа никуда не делось. Напротив, оно нарастало с каждым шагом к границе. Вскоре его пришлось разделить и тарабосту: впереди явственно различались крики. И не один человек кричал — много.
— Что это там? — озадаченно спросил Асдула.
— Да уж не праздник сбора урожая, — процедил Веслев.
Асдула поманил одного из своих воинов:
— Ну-ка, скачи туда, глянь, что там происходит.
— Я хочу посмотреть, — сказал Веслев.
— Ну, давай ты, — согласился тарабост.
— Мы с тобой, Веслев — вызвался Остемир.
Веслев кивнул и повернулся к Асдуле.
— Жди здесь, почтенный, мы скоро.
Тавлантии с костоправом ускоряющейся рысью помчались вперед. Асдула посмотрел на старшего из своих дружинников.
— Что думаешь?
Тот, не говоря ни слова, покачал головой.
— Вот и я о том. "Жди здесь". Ага. Поворотим-ка мы в сторонку. Что-то мне подсказывает — этот худородный сейчас огребет там по полной.
Глабр еще издали видел, как селяне, большой толпой собравшиеся у ворот, о чем-то жарко спорят, размахивают руками и тычут в его, трибуна сторону.
— Они с оружием, — предостерег Осторий.
— Вижу, — спокойно ответил Глабр, — не делай резких движений, Гней.
— Мне что, опасаться их?! — вспыхнул префект, — да я их плевком размажу!
— Не сомневаюсь, но резать овец неразумно. Их полезно стричь. Думаю, легат расправу без причины не одобрил бы. Давай-ка лучше подъедем, поговорим, — предложил трибун и повернулся к командирам когорт, — Попедий, начинай переправу, иди спокойно. Гарса, будь начеку.
Трибун в сопровождении Остория, его варваров и Буроса направили коней к воротам. Дарданы вышли встречать. Их лица были напряжены и бледны, в руках топоры, серпы. Клавдий с удовлетворением отметил, что оружие варвары держат опущенным. Разумные люди. Это обнадеживает. Трибун любил повторять, что насилие не по его природе. Сам в это искренне верил.
— Кто-нибудь говорит по-гречески?
Варвары не ответили.
— Понятно, про латынь можно и не спрашивать, — Клавдий повернулся к Буросу, — ну тогда ты будешь говорить. Скажи им, что мы их не тронем, если они не поднимут на нас оружие.
Бурос перевел. Дарданы молчали. Не верят. Дикари. Откуда им знать, что он Клавдий Пульхр, патриций древнего и славного рода, не осквернит свои уста ложью, даже обращаясь к этим, немытым. Глабр скривив губы, прошелся взглядом по лицам варваров, пытаясь предугадать, что они могут выкинуть. Еще в Греции он не раз слышал поговорку: "Немыт, как дардан". Других фракийцев чистоплотные греки подобными эпитетами не награждали, поэтому трибун ожидал увидеть нечто невообразимо чумазое. Клавдий вел дневник, который собирался в будущем опубликовать. Описание встречи с самым грязным из народов на свете, определенно должно было стать украшением путевых записок, зачитыванием которых он, когда-нибудь, станет развлекать своих гостей. Однако пришлось испытать легкое разочарование. Варвары, как варвары. Не грязнее и не чище других. Воистину, греки склонны к преувеличениям.
