— Язык откуси, сопля! — возмутился ветеран.
Зубоскала толкнули в спину, и кто-то из задних добавил:
— Беготня была с Марием, а Метелл все больше ползал.
— Мы так Капсу взяли, — обиделся ветеран, — по пустыне целый день, под солнцем, и сходу в бой.
— Ты что же, Кезон, с Марием служил? — поинтересовался сосед ветерана.
— Служил, — буркнул седой.
— А никогда не рассказывал...
— Давно это было. Тогда еще в легионы всякую шелупонь, вроде тебя, не принимали. А Сулла у Мария в трибунах ходил.
— Ну и как оно, с Марием-то? — спросил Авл.
— Вон его спроси, — кивнул Кезон в сторону Севера, — он большим начальником был, лучше расскажет.
— А и верно! Слышь, командир? Где лучше, с Марием или у нас?
— Так он тебе и скажет, — раздался голос сзади.
— Я Мария ни разу в глаза не видел, — спокойно ответил центурион, — служил в Испании.
— Ну и как?
— Как везде. Легаты меняются, а служба одна.
Квинт уже сбился со счету, в который раз затевался подобный разговор. Сравнение полководцев было для солдат одним из любимых развлечений в походе. Необременительно, чеши себе языком. Центурион от беседы не уклонялся, под нее неплохо мерялись мили, особенно, когда легионы ступили на Эгнатиеву дорогу и ноги уже не вязли по колено в грязи. Приняв, наконец, Квинта, как своего, солдаты, тем не менее, никак не могли осмыслить тот факт, что Север не с луны свалился, а служил прежде, так же, как они. В таких же легионах.
"Хорошо Сулла поработал. Эти за ним на край света пойдут. Брат против брата встанет не задумываясь. Марианец для них — существо чужой крови".
— Я слышал, — сказал Авл, — у марианцев похоронных коллегий нет, и легаты на погребение покойников из своих средств деньги выделяют.
— Вранье, — опроверг слух Север, — солдаты скидываются, как везде.
— А донативу[7] всю выдают?
— Половину. Остальное только после службы. Иначе на что ты жить-то будешь, если покалечат?
— Да платили бы всё! Я бы ни за что не истратил!
— Ври больше! Кто в Беотии общественный котел в кости проиграл? Мало мы тебе ребер пересчитали? — возмутились в задних рядах.
Разговор сам собой скатился в сторону от обсуждения возможного сражения, но вскоре предчувствие недоброго вернулось: небо на севере затягивало дымом.
— Это что еще такое?
— Гераклея горит!
— Точно, мне вчера знакомец из первой когорты сказал, недалеко уже до Гераклеи. Подходим.
— А кто поджег-то?
— Варвары, кто же еще.
— А может наши ворвались? Зря, что ли, командовали топать быстрее?
— Надо бы, братья, поспешать! Этак нам никакой добычи не достанется!
