— Осторий!
Полдюжины легионеров во главе с Барбатом дружно шагнули вперед, еще с десяток схватились за мечи. Префект бросил быстрый взгляд на них, посмотрел на поверженного центуриона и, плюнув ему в лицо, шагнул к своему коню. Под копытами лошадей зачавкала жижа.
Север поднялся на ноги, утираясь. Префект и варвары стремительно удалялись прочь.
— Командир... — Барбат смотрел на опущенный меч центуриона.
Квинт поднял клинок и успел увидеть, как с его кончика сорвалась рубиновая капля.
— Первый меч Гая Коскония... — потрясенно проговорил легионер Авл.
— Кому-нибудь удавалось раньше достать Остория? — спросил другой солдат.
— Я не слышал, — покачал головой Авл.
Поморщившись, Север осмотрел руку, провел пальцами по разорванным кольцам под ключицей.
— Интересно, командир, — спросил Барбат, перевязывая руку центуриона, — кто из богов так ловко играет за тебя?
— Не знаю, — ответил Квинт.
Лицо его было бледным, как у покойника. В тот день у него не осталось сил обдумать происшедшее. Вечером шестая центурия строительством лагеря не занималась — согласно очереди стояла в охранении. После смены, измученный Север, спихнув оставшуюся рутину на опциона, завалился спать. А на утро, по глазам солдат Квинт понял, что от оппозиции не осталось и следа.
Гераклея-в-Линкестиде
Последний переход был самым длинным. Север не знал местность и без описания примет не мог определить, сколько еще осталось до цели. Между тем, солнце клонилось к закату, и в голове каждого легионера преобладала единственная мысль: "Скорей бы уже остановиться". Однако приказ о строительстве лагеря все не поступал.
Вдоль колонны мчался верховой, задерживаясь на пару мгновений в голове каждой центурии и что-то крича. Вскоре дошла очередь и до Севера.
— Ускорить движение!
— Что случилось? — крикнул центурион, но вестовой не ответил, ускакав прочь.
Впереди идущие начали отрываться, и Квинт поспешил подтвердить солдатам команду, за ним ее повторили декурионы:
— Шире шаг!
Легионеры недовольно заворчали, но с исполнением приказа не задержались.
— Бой будет, — предположил Авл, идущий в первой шеренге, — чего иначе гнать на ночь глядя.
— Сходу, что ли? Целый день топаем, — его товарищ поудобнее перехватил фурку, — они там все с ума посходили?
— Не служил ты, братец, в Африке, — буркнул седой ветеран, — мы за Югуртой по пустыне только так и гонялись. Переход — бой. А иначе его было не поймать. Скользкий, как угорь.
— Это вас Цецилий Метелл так воспитывал? — злорадно оскалился Авл, — я слышал, вы там совсем в студень превратились, не воины, а бабы на сносях: "Всего боюсь, мозгов не имею".
