Все были возбуждены. Адмирал, задрав козырек фуражки, потирал от удовольствия руки:
— Ну как, флагманский артиллерист, уложились в нормативы?
— Вполне, товарищ адмирал!
— Асеев, — крикнул адмирал высунувшемуся из ЦАПа командиру БЧ-2, — что за орел у тебя на третьем автомате с левого борта? Пригласи его сюда!
Через несколько минут, робко озираясь, на мостике появился Тойменов. Растерявшись от скопища людей, да еще с большезвездными погонами, он совсем испугался, но увидел меня — приободрился. Подошел к адмиралу строевым шагом, звонким голосом прокричал:
— Товарищ адмирал, матрос Тойменов по вашему приказанию прибыл!
— Да ты, оказывается, — соколенок! — улыбнулся адмирал. — Благодарю за меткую стрельбу!
Тойменов бросил руку к козырьку и лихо выпалил:
— Служу Советскому Союзу!
— Держи краба! — сказал адмирал, и матрос нерешительно протянул ему руку.
— Ты где стрелять научился, товарищ Тойменов? Охотник, наверное?
— Никак нет, товарищ адмирал, я не охотник. В школе стрельбой занимался и в учебном отряде. А так не приходилось… — и он виновато улыбнулся.
— Ну молодец! Молодец, — еще раз воскликнул адмирал и взмахнул рукой, собираясь хлопнуть Тойменова по плечу, но уловив разницу в росте, щуплость матроса, неуклюже обнял его за плечи: — Спасибо, сынок, растрогал! Иди.
И, развернув его, слегка подтолкнул в спину. Тойменов двинулся к трапу.
Адмирал повернулся к нам и уже строго сказал:
— Какие люди у нас… Замечательные люди! И, махнув рукой, ушел с мостика.
Вечером служба «С» гуляла. Тойменову приготовили настоящий плов. Бобровский выдал вишневый сок и печенье. Герой дня, красный от всеобщего внимания, слабо оправдывался:
— Сказали поразить цель, вот я и поразил. А лейтенант Рыжков мне все в мегафон шумел, почему не ведем огонь. А зачем вести? Прицелиться надо. Зачем зря стрелять? Сказали поразить, мы и поразили.
— Кто это мы?
— Как кто? Наш расчет! Я же не один на автомате, трое нас.
Все сидели молча, слушая моряка, которого еще, наверное, ни разу-то никто в компаниях и не слышал. Но с сегодняшнего дня, стоило ему заговорить, и замолкали наши записные балагуры, ибо четыре металлические бочки, лежащие сейчас на дне океана, дали ему это право.
Слева на траверзе остров Бинтан, прошли маяк Беракит. Входим в Сингапурский пролив. Длина пролива — что-то около шестидесяти миль, пролив узкий. Пройти его можно только во время прилива — мелковат для современных судов. Вода желтая, мутная от песка, поднятого винтами. Очень оживлен. Корабли здесь — как автобусы на людном проспекте. Вернее, еще чаще: не прошел один — виден уже другой. Чудно смотрятся супертанкеры. Как большие утюги на узкой гладильной доске. Одно неверное движение — и съедет с края. Огромны, но быстроходны. На фоне чуть видимых в дымке серых гор кажутся существами из другого мира. Впечатляют элегантностью надстроек и размахом крыльев мостика.
