— В чуваке, — ответил Когэн. — В чуваке, с которым я разговаривал. Диллон мне пару имен кинул, я с ними встретился, порядочные ребята, но тут говно от гуталина не отличат. А этого чувака я сам нарыл. Но про него не знаю. Ему под шестьдесят, как минимум, на большой зоне, готов спорить, в общем и целом и лет двадцати не провел. Только что-нибудь сделает — его метут. В общем, с самого начала флегоном был, а теперь еще чердак потек, а я про него ничего не знаю, только и всего. Но знаю, что мастевый. В жопу ему чего только не совали. Если б «паккарды» еще производили, ему бы и «паккард» в очко загнали. Кисляй он. Никогда не знаешь, он тебе рассказывает, что на самом деле было, или ему это пригрезилось, пока девять чуваков его на трамвай кидают. Ну он-то не виноват. Просто размяк, как тапочек с дрисней, что тут поделать. Но вот чего он рассказывает — тут не грех и задуматься.
— И что рассказал? — поинтересовался водитель.
— Там, значит, другой щегол есть, — сказал Когэн, — которого он знает, еще по зоне. Отсасывал у него, что ли? Он говорит, щегол этот сволочь гнилая, но бедолага от любой тени шарахается, он бы у дохлых котов в рот брал, если б крутой пацан ему велел, и ему этот парень нужен, для него дрянь какая-то есть. Это, он говорит, он такую дрянь может срастить, если смешать ее с той сранью, которую толкаешь, и щегол его попросил. Только чувак говорит, щегол этот, он сам этой дряни хотел, ее зубодеры еще используют, да? От нее во рту холодно.
— Новокаин, — сказал водитель.
— Я вот тоже думаю, он, — сказал Когэн. — Только нет. Он мне сказал, что это, но я не помню. В общем, не важно, только там все так, щегол сказал, что ему фунта два ее надо. Теперь говорит — давай четыре. И чувак мне рассказал. А это значит, что, если чувак ничего не напутал, щеглу теперь дури надо в два раза больше, чем сначала.
— И это значит, в два раза больше фанеры на эту дурь, — сказал водитель.
— Точно, — кивнул Когэн. — Ну и в общем, больше ничего это не значит. Мне никак не выяснить, где щегол знаки сращивает. Я и пытаюсь это узнать. А кроме того, и самого щегла найти пытаюсь. У меня даже имени целиком его нет. Этот чувак — ай, на него нельзя полагаться. Ни с какой стороны. Ни чтоб он тебе прямиком все выкладывал, ни дым в жопу пускал. Это, блядь, вот хуйня эта просто, и я даже не знаю, что с ней делать буду в конечном итоге… А этот другой щегол, — продолжал Когэн, — его я знаю. Он на дела ходил, на которые они с Хорьком ходили, откинулся примерно в то же время, я услыхал, Китаезе передаю, мол, что со щеглом этим, это он может быть? А Китаеза мне: «Конечно, может быть». Поэтому в нем я уверен. Нам теперь только одно надо — подумать про этого другого щегла. Он мне покоя не дает.
