— Кое-кто и выигрывает, — сказал водитель.
— Я знаю тех, кто выигрывает, — сказал Когэн. — Есть такие, кто почует что-то в лошадке — и выиграет. Есть такие, кто чует что-то в других лошадках — и тоже выигрывает. А некоторые всю жизнь лошадям допинг скармливают, из них одна-две, ну, может, три, не знаю, — они выиграют. Но лишь пока другие до животных не добрались и не выиграли. Тогда они проигрывают. Принимают как данное. Списывают. Хорек не такой. Сегодня проиграл — все утро провисел на телефоне, и завтра провисит, и опять проиграет. Поэтому скоро придется выйти и где-то капусты нарубить, и тут-то такое и бывает. Митча знаешь?
— Вроде бы, — сказал водитель, — нет. Первый раз слышу.
— Митч порядочный, — сказал Когэн. — Это знакомый такой у меня есть. Вот взять его, так Митч настоящий джентльмен. Я как-то раз видел, как он на одном заезде штуку просадил. А сам он, я не знаю, где-то за полтос ему. Они с Диллоном раньше много тусили. Я с Митчем познакомился, когда был с Диллоном. А у Митча все путем, но капусты у него не больше прочих. Он из Нью-Йорка. В общем, идет он и ставит еще штуку на следующий заезд. Я ж его видал — он может и это проиграть, а на следующий удвоить и снова проиграть. Митч так много знаков просаживает. Но ему нравится. А под вечер уже, когда хочешь просто отвиснуть, компании приятней Митча найти трудно. А когда у него белки кончаются — ну что, все, значит, он идет домой. И никому от Митча никакого головняка. А играть он пойдет в следующий раз только через год… Я тут прошлой зимой во Флориду ездил, да? И в этом поеду. Хайалиа. Митч в городе, он селится у тех двух ребят, что там с Лански закорешились.[10] Встречаю Митча на бегах. Спрашиваю, ну как оно. А у него какой-то срощ, и он мне говорит: «Ты ж меня знаешь, Джеки. Если б не я, кому-нибудь пришлось бы изобрести неудачников, ипподромы бы прогорели». Он там всех знает — жокеев, грумов, всех. Все они ему рассказывают. «Они все со мной разговаривают, — говорит он, — а я их слушаю, всегда их советами пользуюсь и всегда проигрываю и иду домой. Паршивый я игрок, вот и все. Хочешь — бери мое. У меня если даже рак будет — звякни, я и тебе выделю, а ты такой козел, что возьмешь и возьмешь». И я беру все, что у него есть. Мы проигрываем. Вечером идем расслабляться, он злится? Ничуть. Он просто отличный парень, вот и все. «Я так давно уже, — говорит мне. — И когда выхожу, отлично знаю, что будет…» А Хорек, — продолжал Когэн, — он так не может. Проигрывает, и все, что проигрывает, ему не по карману, он злиться начинает. Нервничает. Кругами бегает. То надо сделать, сё надо сделать. Знаешь, что он отмочил? Когда на нарах парился, у него жена — так она за него ставки делала. Я слыхал. А товарищеские матчи, «Бруны»? Орр колено повредил, они Чиверса
