На вытянутых руках человек держал младенца. Искре показалось, что демон смотрит на неё и протягивает дитя ей. Что-то повело девушку вперед, она спустилась с лошади и сделала шаг навстречу. Человек положил младенца на землю и отступил, продолжая неотрывно смотреть на княжну. Искра, скованная ужасом, не могла сопротивляться неведомой силе и сделала еще шаг…
– Не надо, не надо, Искра… – услышала она.
Вместе с ней шли, крадучись, дружинники. Мечи сверкали на солнце, сапоги шуршали по гравию.
– Уходи, госпожа!..
Но Искра не остановилась. Она наклонилась и подняла теплое тельце… и сразу же, с отвращением, выбросила младенца. Он источал мерзкий запах падали и обжег её руки льдом. Ребенок падал медленно, как во сне, и его плоть осыпалась градом камней. Камни с глухим стуком раскатились по тракту, и на земле остался лежать лишь скелет.
Демон засмеялся. Его жуткий смех громом разнесся по ущелью, превратившись в оглушающий, вибрирующий, рокочущий гул.
Последнее, что видела Искра, перед тем, как упасть в обморок, это то, что воины бросились на демона. Но он, продолжая выть, пошел трещинами; внезапно нахлынувший резкий ветер подхватил песчаное облако и унес в небеса.
Искра быстро пришла в себя, и увидела печального и встревожившегося брата, склонившегося над ней. На его щеках играл пьяный румянец.
– Приди в себя, сестренка, – говорил он, прикрывая опухшие глаза, словно ему трудно было держать их открытыми.
На какое-то мгновение, до того как она окончательно пришла в себя, Искра почувствовала, что на самом деле любит Горыню. Его глаза, действительно добрые и нисколько не фальшивые, чем-то напомнили ей Светлогора и Младу. В этот сиюминутный порыв она готова была обнять его…
Но девушка как-то стыдливо и виновато запрятала в глубину души свои искренние чувства, торопливо, словно пряча от ненужных глаз.
Тяжело, тяжело любить близких тебе людей. Волна гнева, вновь захлестнувшая девушку, принесла ей облегчение. Она вспомнила грубую ладонь, с такой оскорбительной небрежностью врезавшуюся в её лицо; грязные слова, что жгли её, как раскаленный прут.
– Уйди от меня, мерзавец! – закричала она, отталкивая брата. – Не трогай меня!
Горыня, пошатываясь, поднялся.
– Не надо, – грустно и примирительно сказал он. – Все, хватит уже…
– Ненавижу тебя! – кричала Искра, согнувшись и потрясая сжатыми кулаками. – Тебя и твоего брата! За то, что вы с отцом насмехались над нами!
– Сестренка, поверь, я не…
– Думаешь, я забыла, как этот мудак Светозар издевался над Светлогором? Он называл его зверем и сажал в клетку! А ты смеялся за его спиной, смеялся, как холоп!
