— Ничего удивительного, — подхватил Кудрявый. — Все воруют — кто больше, кто меньше.
От таких утешений бедная девушка чуть было снова не ударилась в слезы. Но, к счастью, в этот момент вошла другая сестра, лет восемнадцати. Она принарядилась ради гостей — надела хорошее платье из черного шелка, даже губы подкрасила и теперь явно рассчитывала сразить всех своим появлением.
— Познакомься с моими друзьями, — в третий раз завел церемонии старик. — Славные ребята… А это моя вторая дочь.
— Лючан-на! — протянула та, вытягивая губки, как девушка с обложки журнала.
— Клаудио Мастракка.
— Альфредо Де Марци.
— Оч-чень приятно, — пропела Лючана, отбрасывая со лба волосы.
— И нам! — в один голос гаркнули Кудрявый с Плутом и приосанились как петухи.
Немного погодя явилась третья дочь, вся прыщавая, волосы завязаны лентой. Она постеснялась входить на кухню и уставилась на гостей с порога.
Да, эта третья была совсем еще соплячка; из — под чистенькой, в цветочек рубашки выглядывали ножки-палочки. Мать, окинув ее взглядом, продолжила свой всем уже порядком надоевший монолог. Говорила она с такой глубокой убежденностью, что хоть сейчас на трибуну.
— Вы совершенно правы, синьора, — горячо поддержал ее Плут, когда она умолкла. — Это в порядке вещей!
Однако источник его горячности заключался не в правоте хозяйкиных слов, а в той молочной ферме, что маячила у него перед глазами.
— Чем бы вас угостить? — сменил тему синьор Антонио. — Может, кофе выпьете?
— Да не хлопочите, синьор Антонио! — застеснялся Кудрявый.
Плут же при упоминании о кофе заметно оживился.
— К чему такое беспокойство? — добавил Кудрявый и вдруг озорно улыбнулся, словно бы подшучивая над собой и своим приятелем, таким же голодным оборванцем.
Синьор Антонио сделал вид, что не заметил, как переглянулись при слове “кофе” мать, старшие и даже младшие дочери. Он, видно, вошел в роль гостеприимного хозяина и продолжал настаивать:
— Да какое беспокойство, для меня это удовольствие одно!
Во взглядах домочадцев отразилось истинное смятение. Синьора Адриана открыла было рот, да так и закрыла, ничего не выговорив. Дочери старались сохранять невозмутимость, но невольно поглядывали на нее с тревогой.
— Сделайте-ка быстро нам по чашечке кофе, — распорядился синьор Антонио.
Мать не двинулась с места и продолжала переглядываться с дочерьми. У Нади снова задрожал подбородок. Лючана выдавила из себя смущенную улыбку и отбросила назад разметавшиеся по плечам волосы. Синьора Адриана тоже быстро затрясла головой и, приложив руку к груди, вымолвила:
