Где сытому голодного понять!
Дж. Белли[2]
Плут поджидал Кудрявого и Альдуччо, сидя под забором. Нынче он принарядился: надел вельветовые штаны и черно-красную куртку, в которой, по его представлениям, мог затмить всех в Маранелле. Но, погоняв мяч с ребятами, взмок от пота и плюхнулся прямо в пыль. А тем хоть бы хны — играют без устали на замусоренной лужайке между Аква-Булликанте и Пиньето. Над забором, на жестяной крыше своего сарая, возлежала Элина: позолоченные серьги в ушах, под мышкой жалобно скулит младенец. Но Плут, поглощенный мыслями о Кудрявом, ее даже не замечал. Запаздывает что-то Кудрявый. Вечно его ждешь, все настроение испортит! Плут что — то напевал себе под нос, прислонясь головой к поломанному забору и раскачивая ею в такт песне, отчего уже повыдрал себе немало волос. Глаза прикрыты, голос звучит еле слышно — то ли молитву читает, то ли распевается, как оперный певец, берегущий связки. Слов не разобрать даже в двух шагах, только рот открывается и закрывается, а жилы на шее натягиваются, как от удавки.
То и дело Плут прерывал свои тихие рулады и что-то кричал гоняющим мяч. Один игрок, лет тринадцати, бегал по полю с окурком во рту, другой растянулся на земле и от души поливал бранью приятелей, носившихся вокруг него.
— И как вам не надоест? — прокричал в очередной раз Плут, не слишком, впрочем, надрываясь.
— Даже тебя ноги не держат, а нам каково? — отозвался вратарь. Он, хоть и напялил найденные на помойке трусы и перчатки и принял на всякий случай боевую стойку, но давно уже стоял без дела под перекладиной.
Вдруг распростертый на земле парень ожил, вскочил на ноги и ринулся в гущу игроков. На бегу подтянул штаны, выдернув из них грязную майку и бросился наперерез коротышке, что носился за мячом резво, как стриж, несмотря на зажатую под мышкой бутылку молока, и едва не сшиб его с ног. Оба они очутились совсем рядом с Плутом, прямо под крышей Элины, чей силуэт вырисовывался на фоне безоблачного неба, словно статуя мадонны во время религиозного шествия.
— Чтоб вы сдохли! — в который раз выругал Плут Кудрявого и Альдуччо, однако не утратил беззаботного расположения духа.
Ему вдруг стало жаль стрижа, у которого верзила отобрал мяч, захотелось как-то его подбодрить. Плут вскочил и грозно надвинулся на обидчика. Тот сразу поутих. Вместе с малышом они разыграли мяч и в мгновение ока послали его в ворота. Плут издал торжествующий клич. А малыш поставил на землю бутылку и начал восторженно приплясывать вокруг нее. Потом уселся на пятки, широко расставив колени, и выдал победный залп.
