До выкошенной нивы
Я шёл, как будто бы на зов,
Весёлый и счастливый.
Разбрасывал из-под весла
На Волге смех девичий[?]
И мне Кахетия несла
Вино да хлеб - в обычай.
Где виноград янтарно вис
И шелестел привычно,
Несла больному мне кумыс
Чернявая калмычка.
И на уральский горный вид
Не мог я надивиться,
Не мне ли плакала навзрыд
Полтавская криница?
Казачка тёплым каймаком
Радушно угощала,
Пресветлый открывала дом,
Как сына, обнимала.
Но где бы я ни воевал,
Где б ни лежал в траншее,
Таких, как на Отчизне, трав,
Таких густых метелей,
Таких рассветов и криниц,
И омутов тревожных,
Таких мерцающих зарниц
И сосенок вдоль Сожа
Я не нашёл, хоть помнил их,
Хоть и ищу поныне[?]
Как долго мой окопный стих
Тоскует об Отчизне!
1944, 1-й Белорусский фронт
Перевёл Изяслав КОТЛЯРОВ
Владимир Лакшин поднимает перчатку
Владимир Лакшин поднимает перчатку
Публикация недавно двух отчасти мемуарных книг о Солженицыне Владимира Лакшина "Солженицын и колесо истории" (составитель С. Кайдаш-Лакшина. М.: Алгоритм, 2008) и Бенедикта Сарнова "Феномен Солженицына" (М.: Эксмо, 2012) показывает, что вопрос о роли А.Т. Твардовского и журнала "Новый мир" в легализации творчества "подпольного" писателя продолжает волновать историков советской и русской литературы. Книга Солженицына "Бодался телёнок с дубом", вокруг которой вращается эта полемика, появилась, как известно, в 1975 году в Париже, а очерк Лакшина о ней в 1977-м в Лондоне. Некоторые детали возникшей тогда полемики остаются неизвестными российским читателям.
"Бодался телёнок
с дубом"
Для русской диаспоры в Западной Европе публикация в феврале 1975 года в Париже автобиографической книги Солженицына "Бодался телёнок с дубом" была большим событием. Я получил от нескольких журналов ещё сброшюрованную вёрстку для возможных рецензий на дату выхода и быстро прочитал все её 627 страниц. В Англии рецензии на ту или иную книгу являются одновременно их рекламой. Поэтому потенциальным рецензентам присылают книги за две-три недели до их поступления в книжные магазины. Рецензии появляются далеко не на все новые книги, и публикация рецензий, даже критических, - это уже признак успеха. Особенно настойчивыми были просьбы из литературного еженедельника The London Book Review. Им статья была просто необходима, а в Англии в то время среди тех, кто мог прочитать русскую книгу, лишь Жорес Медведев знал лично и автора, и героев его книги. Моя небольшая книга "Десять лет после Ивана Денисовича", опубликованная издательством Macmillan на русском в Лондоне в 1973 году, была переведена и на английский. Однако ни одной рецензии или интервью на "Телёнка" ни на русском, ни на английском я так и не смог написать или наговорить, несмотря на многочисленные просьбы. Причиной этому были прежде всего боль и обида за фальшивый образ Александра Твардовского, память о котором была мне дорога, хотя многое, сказанное о нём в "Телёнке", списывалось с натуры. Мою обиду вызывало не только то, что не было о нём сказано, но и то, как он был показан читателям, лично его не знавшим. Не всякую ведь "натуру" принято обнажать, - это известно каждому.
