И это было жаль, потому что тем для разговора об Атаре у Лялечки осталось много.
Назавтра Лялечку вывела гулять бабушка, и Атара даже близко к ним не подошла. Но тут во дворе появился человек, обвешанный фотоаппаратами, и всеми ими стал снимать — и дом, и двор, и ребят, которые там играли. И особенно долго снимал Атару, а Лялечку сперва не снял, потому что они с бабушкой держались подальше. Человек спросил что-то Атару, и она махнула рукой в сторону Лялечки. Тогда человек стал ее о чем-то уговаривать, а Атара сперва не соглашалась, но потом крикнула:
— Ляля! Иди сюда!
— Никуда не пойдешь, — сказала бабушка, хотя она была добрее мамы.
Но человек с фотоаппаратами повел Атару прямо к Лялечке, а за ними еще ребята бежали и просили: и меня сними! и меня! Бабушка схватила Лялечку и хотела увести, но Лялечка не далась. Ей тоже было интересно сфотографироваться.
— Тебя Ляля зовут? — спросил фотограф.
— Да.
— И вы подружки? Как удачно, — радовался человек, — ты такая беленькая, а она такая… — и он посмотрел на Атару, словно перед ним чудо какое-нибудь.
— Что он говорит? — спросила бабушка, которая не понимала по-здешнему. — Он что, денег потом потребует за фото?
Лялечка спросила его, но он засмеялся и сказал, что это репортаж для газеты.
— Вот вы, две подружки, возьмитесь за руки и бегите, и на бегу обернитесь и смотрите на меня, ладно?
Бабушка начала суетиться и возражать, но человек положил ей руку на плечо и все повторял: ничего, ничего, минуточку, и ничего бабушка не могла сделать, а Лялечка с Атарой три раза убегали и оборачивались, пока он не сказал — отлично! покупайте в пятницу газету! — и назвал какую.
В пятницу газеты очень толстые, много приложений, и каждое как целый отдельный журнал. Лялечка все руки испачкала черным, пока искала. А когда нашла, чуть не заплакала. В самом глянцевом приложении, на обложке, был большой цветной портрет Атары, как она обернулась на бегу и смотрит прямо в аппарат. А от Лялечки за ее плечом остался затылок с белым пробором, одна косичка и кусок розовой щеки.
Правда, внутри были другие снимки, в том числе один с Лялечкой, но черно-белые и гораздо помельче. И целый большой репортаж. Лялечка читать на иврите уже умела, но без точечек под буквами не так хорошо. Она прочла название: «Напартити из квартала бедноты».
— Не Напартити, а Нефертити, — поправила мама. — Дай сюда.
Про Лялечку там сказано было только, что она «русская подружка будущей королевы красоты Израиля», зато про Атару всё — и про печального папу, который ищет во сне Эрец-Исраэль, и про квартиру, и про всех братиков и сестричек.
