Это было началом войны. Король встал и торжественно объявил об этом на Королевском Совете.
— Я сам отправлюсь в поход и лично возглавлю войско! — воскликнул Карл.
Франсуа Алансон многозначительно взглянул на Генриха, ибо слова короля опровергали смысл их недавнего разговора.
— Нет, сын мой, — возразила Екатерина, взяв за руку своего любимчика Анжу и подводя его к столу, — вы останетесь здесь. Одно ваше присутствие в городе должно вселять дух победы в парижан. Вместо вас поедет главнокомандующий, ваш брат Генрих.
Карл закусил губу. Игла ревности своим острым жалом кольнула его в сердце. Однако он не решился возразить матери; к тому же он не знал, что она поступила так, не желая давать слишком большую власть Гизам.
Теперь Генрих Анжуйский с торжеством поглядел на Франциска; тот понимающе, чуть заметно кивнул.
— Кстати, Анри, — продолжала Екатерина, — ты можешь взять с собой Франсуа. Пусть понюхает порох, это пойдет ему только на пользу.
И снова Генрих многозначительно посмотрел на Алансона. И так как младший брат явно колебался, не зная, что сказать, Генрих быстро ответил:
— Нет, матушка, будет лучше, если он останется здесь. Навоеваться он еще успеет, к тому же я не хочу подвергать его всяким случайностям, могущим произойти с нами в этом походе. И коли такие произойдут, то потеря одного сына не будет для вас столь тяжелой, как обоих сразу.
— Он прав, — неожиданно поддержал брата Карл, — пусть едет один, а Франсуа останется дома. Он еще слишком юн, и не надо, чтобы он стеснял своим присутствием главнокомандующего.
— А что вы скажете, сын мой? — обратилась Екатерина к Франциску Алансонскому.
— Повинуясь воле его величества, а также старшего брата, я останусь подле вас, матушка, — ответил Франсуа, кланяясь.
— Что ж, поступайте, как знаете, — произнесла Екатерина. — Ну а что касается вас, Генрих, то на днях вам предстоит выступить с войском в Этамп, а потом к Пуатье, где вас будет ждать герцог Монпансье со своими солдатами. Объединившись, вы начнете поход на Ла Рошель. После того как Таванн проворонил Конде, все вожди гугенотов собрались там, и надо покончить с ними одним ударом.
В это время доложили о приходе маршала де Таванна. Екатерина, кардиналы Лотарингский, Бурбонский (родной брат Людовика Конде) и герцог де Немур переглянулись.
— Вот он и сам пожаловал, — проговорил Карл Бурбонский.
Кардинал де Гиз повернулся к королю:
— Выслушаем его, ваше величество. Уж теперь-то мы узнаем, кто был виновен в том, что мы упустили Конде в Нуайе.
