– Не надо ее кантовать, сук обломаем, – донесся до меня заботливый голос подруги. – Видишь, человек испугался. Постфактум. Посвети сюда, ей под ноги, чтобы убедилась в отсутствии мелких ям на пути.
Я не сразу сообразила, что предметом обсуждения является моя твердая устойчивость на одном месте. Но быстро проявила себя самой сообразительной. Мое предложение огородить колодец, чтобы туда кто-нибудь не ввалился, вызвало оживленную дискуссию. Димка считал, что нечего «огород городить», у нас уже наверняка все дома, а чужим людям не придет в голову гулять ночью по чужому участку.
– Мало ли, может, какая собака забежит, – возражала я. – Да та же Денька.
– Кстати, где моя собака с мужем? Неужели правда меня покинули? А ты уверен, что оба Брусиловых спят?
– Юрка и Сашка – близнецы-братья. «Кто более матери-истории ценен?» – с тревогой вопросила я. – Впрочем, они последнее время вместе держатся. Если и рухнут, то вдвоем.
– Юлька сказала, что братьев Борис в летней резиденции уложил… Ну, не знаю. Может, и не наповал.
Стойте здесь, сейчас что-нибудь подходящее найду. Тут везде строительные отходы валяются.
– Нет! – с чувством вякнула Наташка. – Димочка, только не уходи. С фонариком. Так. Предлагаю отломить сук, на котором Ирка торчит. От нее не убудет, а ты положишь его поперек колодца… – Голос подруги неожиданно потерял уверенность. – Кто-нибудь наступит, он переломится и… Может, не переломится, если вместе с суком Ирку положить. Нет, это тоже не вариант. Простудится. Иди себе, Ефимов, на поиски. Ир, подвинься, и дай я тебя за руку возьму. Будем держаться вместе.
По мере удаления Дмитрия Николаевича свет от фонарика становился все более тусклым, размытым, что ли… Сразу обострился слух, хотя я не ожидала ничего сверхъестественного. Полное безветрие, даже не слышно шороха листвы на деревьях. Вполне понятно: был бы ветер… Тогда бы и туман развеялся, отступил к речке. Крайне неуютная ситуация. Сразу захотелось разрядить гнетущую обстановку, услышать нормальный человеческий голос. А хотя бы и свой. У Наташки, похоже, челюсти свело.
– Как хорошо-о-о… – противореча самой себе, с усилием пропела я сквозь зубы. – Тихо, спокойно. Благодать!
– Не надо мне кладбищенских песен!
Зря беспокоилась: челюсти у подруги в порядке. А вот с процессом мышления…
– Откуда у тебя такие дикие заморочки? – я попробовала рассердиться.
– Оттуда! С юных лет помню страшилку Михаила Ножкина, которую Высоцкий пел: «А на кладбище все спокойненько. Ни друзей, ни врагов не видать. Все культурненько, все пристойненько. Исключительная благодать!» Если хочешь поднять настроение, давай поговорим об обратной дороге в Москву. Представим себе, что торчим на вокзале в переполненном зале ожидания, прямо сесть негде, и ждем попутной электрички. Тихий гул голосов, интересные объявления…
