Но кульминацией наших олимпийских игр был марафон, в котором из года в год побеждал мой старший брат Чарли. Казалось, мы терпеть друг друга не могли, но в тайне я преклонялся перед его мастерством быть и бэтсменом, и вратарём, и бегуном. Среди участников он был самым юным победителем в пятидесяти пробегах в престижном межокружном крикетном матче. За свою игру он чуть не получил приз Дональда Брегмана, пока не узнали, что он слишком молод, чтобы участвовать в первенстве.
Победив в марафоне можно было взять любое количество комиксов. Тогда ты действительно становился важной персоной. Вот потому все и хотели победить. Но тщетно. Год за годом побеждал Чарли. Вместо того чтобы начинать забег в умеренном темпе, он отрывался от нас, пересекая Рек, потом бежал вниз по нашему переулку, через поля, и быстро взбегал на холм, где располагалась станция, исчезая из поля нашего зрения, в то время как большинство из нас даже ещё и не добегали до полей. Такое положение вещей, в общем-то, уже сломало дух большинства участников забега, а такие как я, и вовсе сходили с дистанции значительно раньше финиша. В 1957 г. мы вернулись в дом Алфи Биску, чтобы «зализать раны» и поиграть с Ким, его чудесной немецкой овчаркой.
В свои сорок Алфи был холостяком. Он предложил как-то: «А как насчёт того, чтобы прокатиться на велосипеде?» Он выиграл серебряный кубок Триумф Тайгер 125. Я первый вскинул руку, и вскоре уже сидел на его велосипеде, обхватив его обширную талию. Мы поехали по направлению к холму, где в то время мог быть Чарли, наше марафонское чудо. Он бежал очень быстро, но мы его пока ещё не видели. Вот ещё несколько несдающихся бегунов, таких прямо уж решительных... интересно, кто это, Чарли или нет... кто это хочет пересечь финишную черту хотя бы в достойную секунду? Через пять минут вдохновляющих кривых и трудных изгибов дороги, огибающую ферму Окендона, появился Пи Лэйн. Именно там бегуны поворачивают направо. И, вне всяких сомнений там был наш Супер Чарли. Он как раз поворачивал направо, всё ещё сохраняя большую скорость, если её хоть как-то можно было сравнить со скоростью велосипеда доброго друга Чарли, Мики О’Шеа.
Позже мы поняли, что Мики никогда не было, когда Чарли прибегал к финишу. У него всегда находились какие-то оправдания. Когда он повзрослел, и стал более агрессивным, он требовал, чтобы всё было, как хочет он. Пару раз мы даже подумывали о конфронтации. Год за годом он был там, сажал Чарли на велосипед и ехал в сторону станционного моста, провозил его миль шесть и ссаживал у посёлка Окендон, где тот спокойно продолжал свой забег уже вниз по основной дороге, Лайм Роуд и по кругу (ещё миль шесть) — вполне достаточно, чтобы взмокнуть. Там он уже гнал на всей скорости и победоносно выбегал на южную аллею, по направлению к Реку, и под восторженные крики детей и взрослых пересекал финишную ленту.
