Ему нужно каким-то образом выстроить мост через эту пропасть. Он ненавидел эту странную разлуку с ней. Она выпивала соки из какой-то его части, из той самой, которую сама же и вернула к жизни в Кенилуорте. Он хотел заполучить эту драгоценность обратно.
В этот самый момент за его спиной отворилась дверь кремовой комнаты, и Гаррет отпрянул в сторону, словно обжегшись. В проеме двери появилась Ребекка, одетая в одну только ночную рубашку, специально переделанную так, чтобы ее удобно было носить с перевязью. Надевать халат в ее положении было бы слишком мучительно и неудобно.
Последние дни Ребекка провела, одурманенная болью и опиумной настойкой, но рука ее заживала прекрасно. После того как четыре дня назад доктор наложил шину ей на руку, она быстро пошла на поправку.
— Гаррет? — Бекки замерла на пороге, удивленно приподняв темные брови.
— Мне не спится, — тихо пояснил он, не желая разбудить Кейт и Реджинальда.
И хоть ему и хотелось повернуться и покинуть «место происшествия», он не двигался. Ведь это было бы бегством, а его сестре между тем, может быть, что-то нужно.
— Тебе чего-нибудь принести? Боль не дает спать? Почему ты не позвала горничную?
— Я просто… предпочитаю быть одна. Я собиралась в библиотеку. — Она улыбнулась. — Я дочитала книгу, и мне нужна новая. У меня совсем режим сбился, — неловко пояснила она, отводя глаза. — Весь день сплю, а ночью читаю.
— Наверное, это из-за опиума.
Она задумалась.
— А может, я просто с трудом привыкаю… — Она посмотрела ему в глаза. — К дому и к тому, что я одна.
— Конечно. Я понимаю.
— В любом случае днем болит сильнее. — Она указана на свою руку. — Мне тогда нужен опиум.
Она выглядела очень рассудительной, и глаза ее прояснились, серебристая поволока туманящей мозг боли ушла.
— Ты уверена, что все в порядке?
Она кивнула.
— Тогда я тебя оставлю. Ты знаешь, где меня искать, если тебе что-то понадобится.
Ребекка покосилась на дверь в комнату Кейт.
— У меня в спальне, — с нажимом сказал он.
— Разумеется, Гаррет. У тебя в спальне, где же еще? — Ребекка бросила на него невинный взгляд.
— Едут, ваша светлость!
Гаррет вскочил. Сердце громко стучало в груди. Его дочь здесь! Он не видел ее два месяца.
— Далеко?
— Они уже на подъездной дорожке, сэр, — ответил лакей.
Гаррет прошел мимо лакея и вышел в просторную переднюю с позолотой на лепнине и мебелью в восточном стиле. Он отворил парадные двери как раз в тот момент, когда карета остановилась у крыльца. Перепрыгивая через две ступеньки, он сбежал вниз. Дверь кареты распахнулась, и дочка бросилась ему на шею:
