Он потрогал нос-картошку. Хорошее наследство оставила ему бабка Лизавета, а вот породой не наградила. У нее нос был орлиный, воистину графский, а у него комиссарский, брагинский. И плечи широкие, крестьянские. Зато нога маленькая. Анатолий всю жизнь стеснялся своей обуви, ботинки от женщин прятал, разувался лишь тогда, когда оставался в прихожей один, и торопливо запихивал их в укромное местечко. А то подумают, что у него еще в одном месте размеры подкачали, у них, у баб, фантазия богатая. В глупых женских журналах учат определять размер мужского достоинства то по руке, то по ноге, а то (тьфу ты, глупость какая!) по форме и длине носа. При чем тут нос-то? А нога? Но пару раз действительно сорвалось. Только после секса он решался надеть ботинки в присутствии очередной любовницы. И ловил ее удивленный взгляд:
– Это что, твои?!
Учитывая, что девицы теперь рослые, как на подбор, и носят обувь сорокового размера, Брагину их туфельки были впору, а то и великоваты. К нему даже прилипла обидная кличка: Золушек.
«Хватит тут торчать, пора дело делать», – одернул себя Брагин и бодро отправился в свою комнату дожидаться приглашения к завтраку.
Магдалена Карловна, похоже, боялась оставаться с ним наедине. Заглянула и пригласила на завтрак, но в комнату не вошла. Это показалось ему добрым знаком.
За столом сидел один лишь Ройзен, отчего Анатолию сделалось не по себе.
– Проходи, садись, – отрывисто предложил тот.
Брагин сел как можно дальше от палача. Он все еще не мог забыть клещи в его руках. Ох, и напугал же его тогда Ройзен!
Анатолий потянулся к хлебнице и, взяв кусок румяного батона, торопливо принялся намазывать его маслом. Почему-то хотелось есть. От нервов, что ли. Весь вчерашний день он напряженно думал о побеге, да и сегодня тоже.
– Ну что, надумал? – спросил Ройзен.
– Что надумал? – прикинулся недоумком Брагин.
– Долг отдавать.
– Так я вроде Былю должен, – прищурился Брагин. – Серафиму Кузьмичу.
– Отдай мне и считай, что долг списан.
– Э, нет. Так не пойдет. Мне бы с хозяином повидаться. – Анатолий продолжал прикидываться простачком.
– Повидаешься, – недобро сказал Ройзен.
Аппетит у Брагина пропал. Он оживился, только когда появилась Татьяна. Поздоровался с широкой улыбкой:
– Привет, Кабаниха!
Та посмотрела с неприязнью:
– Тебе чай, кофе?
– А то ты не помнишь! Я по утрам всегда кофей пью!
– Ишь… Аристократ! – недобро сказала Кабанова.
Брагин насторожился. Похоже, с Танькой провели работу. Ишь, как скалится Ройзен!
