– А проценты?
– Оставьте мне хоть что-нибудь! Я же должен где-то жить? – взмолился он.
– То есть вариант, который предлагал банк, вам уже кажется приемлемым? А ведь вас предупреждали.
– Слушай, давай договоримся! Серафим Кузьмич… Он здесь, в доме?
– Да.
– Могу я с ним поговорить?
– Можно, конечно. Но он любит, когда к нему приходят с готовым решением. У вас есть решение, Брагин?
– Я что, должен отдать все?
– Теперь да.
Он чуть не завыл от горя. Это же грабеж! Брагин с трудом взял себя в руки.
– Я вижу, вы пока не готовы, – сказала Магдалена Карловна. И собралась уйти.
– Постой… Ты говорила вчера, что, если я буду послушен, мне разрешат ходить по дому.
– А вы послушны?
– Да!
– Хорошо.
– Здесь много таких, как я?
– Хватает.
– Что, тоже много Былю должны?
– Поменьше, чем вы. Но да. Должники у Серафима Кузьмича имеются.
– А чего они упрямятся?
– А вы почему упрямитесь?
– Да я на то, чтобы завладеть этой квартирой, жизнь положил!
– Вот и подумайте об этом.
– Так я могу выйти из комнаты?
– Можете.
Брагин судорожно сглотнул. Первый шажок сделан. Маленький шажок к свободе.
– А вчера – это что было? – спросил он. – Почему мне сказали, что я псих? Та брюнетка – она кто?
– Помощница доктора Ройзена.
– Ага. Ассистентка палача. Хорошо вы здесь устроились. Психическое давление, значит. Вадик Копылов мне говорил. Я понял: если не отдам долг, вы сведете меня с ума. Тогда моя дочка получит надо мной опеку и квартиру все равно продаст. А деньги будут ваши. Не мытьем, так катаньем.
– Я вижу, вы неглупый человек.
– Ловко. Это покруче, чем паяльник в задницу. Ловко, – повторил он. – Ладно, я готов. Ведите меня к людям…
…От выходного Татьяна решила отказаться. Поднялась ни свет ни заря, Магдалена Карловна, видимо, еще спала, кроме охранника, Татьяне никто не встретился. Тот молча посторонился, когда она прошла в ванную комнату. Времени у нее было много, и Татьяна с удовольствием вымылась под душем, вдыхая запах незнакомого ей шампуня. Все вещи, которыми пользовались в этом доме, были ей незнакомы. Она подозревала, что вещи эти жутко дорогие, не из простых магазинов. От шампуня волосы сделались такими мягкими и пушистыми, что она испугалась.
«Осподи, чем же мы голову моем?»
Мы – это семья Кабановых. На полочке в ванной шампунь «Травяной», мыло «Душистое» и крем «Детский». Все наше, отечественное. Известное еще с тех времен, когда проезд в метро стоил пятачок. Выходит, они, Кабановы, застряли в прошлом. Надо как-то из этого выбираться. Татьяна принялась изучать иероглифы на флаконе с шампунем, пытаясь их запомнить.
