— Маэстро, я слышал немало прекрасных слов на своем веку, немало говорю их с подмостков сам. Но вас… вас я люблю, дон Диего, и очень боялся, что вы вдруг окажетесь похожим на них…
Паблиллос сделал выразительный жест рукой.
— Теперь не гневайтесь и не гоните меня. Посмотрю, посижу у вас тут.
Хуан протянул дону Диего кисть. Маэстро провел ею задумчиво по ладони, потом подошел к мольберту. Работа продолжалась. На сей раз он писал картину на мифологический сюжет. Но те, кто был во время карнавала в честь Бахуса на рыночной площади, невольно вспомнили бы этот день. Пожалуй, ни один из бодегонес, написанных ранее, не был так реалистичен. Сила реализма в соединении с талантом помогла достичь совершенства.
В тени зеленого дерева, на фоне горного ландшафта и вечерней сини голубого неба, живописной группой расположились девять человек. Компания пикарос из общества Бахуса собралась погулять. Посредине восседает широколицый, полноватый юноша — сам Бахус — добрый бог вина и веселья. Но как мало в его облике от античного бога! Это скорее один из бродяг нарядился сегодня в олимпийские одежды. Компания пирует. Позабыты житейские невзгоды, тяготы и лишения. Бахус — единственный «античный» образ мифологической картины. Весь его облик свидетельствует о том, что игра ему по душе. Он ничуть не смущен своим окружением. Прикрыв ноги бело-розовым покрывалом, Бахус вытянул руки, чтобы увенчать стоящего перед ним на коленях человека венком из больших листьев. Вокруг Бахуса расположилась веселая компания. Слева от него человек в войлочной шляпе. На его лице, испещренном морщинами, широкая улыбка, в руках. — чаша с вином. Оно-то и развеселило всех, заставив мир сиять новыми красками. Собравшиеся погулять вовсе не напоминают героев мифа.
Сколько времени потратил Веласкес, пока нашел нужные модели для картины! Он исходил все беднейшие кварталы Мадрида. На углу одной из улиц ему повстречалась весьма живописная фигура, расположившаяся прямо на земле.
— Кто ты, человек?
— Бродяга, ваша светлость.
— Чего ради ты так решил величать меня?
— Вы закрыли мне солнце, полагая, очевидно, что излучаете света не меньше, чем оно. Я решил не огорчать вас, может, господину это важно.
Веласкес засмеялся.
— Шутник. Как же тебя зовут?
— Раньше — Педро, а теперь — Гальярдо[34]. Вы не думайте, я заслужил это имя на пласа де торос[35]. Не всегда такой дырявый наряд украшал меня.
Он брезгливо двумя пальцами оттянул плащ. На его теле больше ничего не было.
