Он открыл плаза и обвёл ребят победным взглядом.
— Здорово! — восхитился Гошка.
— Ничего, — сдержанно заметил Ким, — только нам сейчас это не подойдёт.
Он вытащил из ящика синюю тетрадь в косую линейку и огрызок карандаша.
— Держи, Гошка. Я буду диктовать.
Сунув руку за борт кителя, Ким нахмурил брови и, немного помолчав, решительно сказал:
— Пиши. Приказ номер сто. По несокрушимой дивизии «Красная стрела». Наши разведчики узнали, что приборовкие противники хвастаются и грозят захватить нашу пещеру.
— И пляж, — подсказал Колька.
— И кусок песка под названием «пляж», — продолжал Ким. — Это пещера наша. Приборовские не имеют на неё никакого права. Приказываю всем полковникам несокрушимой и непобедимой дивизии «Красная стрела» гнать с нашего берега приборовских в шею! Пленных не брать. Победа или смерть! Ура, товарищи!
— Ур-р-р-р-а-а-а! — рявкнули полковники.
В пещере голоса неузнаваемо менялись, и дружное «ура» прозвучало гулко, как в пустой бочке. Хлипкое пламя свечи испуганно дёрнулось и погасло.
В наступившей глухой тишине стало слышно, как со стен пещеры, шурша, осыпается песок.
Где-то внизу, на обоих берегах реки, шла жизнь. По мосту, скрипя колесами, ехали телеги с удобрениями. Совхозные пастухи, щёлкая бичами, сгоняли стада на вечернюю дойку. В совхозном клубе играла музыка.
В пещеру не доносилось ни звука. От земляного поля тянуло пронизывающей сыростью. Ким чиркнул спичкой и зажёг тонкий фитиль огарка. Окинув взглядом притихших в темноте ребят, он неожиданно весело улыбнулся и, лихо сдвинув каску со лба на затылок, громко запел:
Что вы, черти, приуныли?
Эй ты, Гошка, чёрт, пиши…
Ребята оживились.
— Пусть приборовские только сунутся! — выкрикнул Гошка, чувствуя необыкновенный прилив сил. Скажи ему сейчас Ким разнести всё Приборовье вдребезги — разнёс бы!
— Колька, завтра с утра собери в лесу побольше шишек, — прогнав улыбку с лица, уже властно распорядился Ким.
— Не смогу, — Колька виновато почесал за ухом, — с батькой завтра с утра в бригаду Озеро-село поедем. Кустарник опрыскивать этим… как его… гер… гарбацинами.
— Гербецидами, — поправил его агрономов Борька, — эх ты… гарбацина!
— Неважно, — быстро сказал Ким, придержав Кольку за руку, — зато ты, Борька, вчера от Митьки Соколова улепётывал со всех ног. А он послабее тебя. Ну, что молчишь?
Борька скривил губы и ничего не ответил.
— Жаль, Колька. Возвращайся побыстрее, — спокойно продолжал Ким. — Ну, тогда ты, Борька. Вся надежда только на тебя осталась. Нам без снарядов зарез, — и Ким выразительно провёл ребром ладони ниже подбородка.
