— Вы не правы, клянусь вам, не правы! — вмешался Небрат. — О, если бы вы знали, насколько все это связано в том числе и с вашим делом! Не забывайте, что Нина Кшистова тоже загадочным образом исчезла, так же, как, между прочим, и ваша супруга. Неужели вы сами не чувствуете, что все это кончики одного клубка? Что же касается таксиста… Да, он наш сотрудник, причем один из лучших — между прочим, бывший капитан МУРа, превосходный оперативник. Видимо, я вправду должен был вас предупредить, но вы вспомните ваше тогдашнее состояние! Вспомните, как вы артачились — даже меня не желали брать с собой. И не было времени вам объяснять, в какое поистине звериное логово мы отправляемся.
— Звериное логово? — удивился Еремеев. — О чем вы? Божий одуванчик старик-антиквар и девчушка пятнадцати-шестнадцати лет!
— Ну, что это за девчушка, вы, надеюсь, уже получили возможность понять, — сказал Небрат. — А насчет, как вы изволили выразиться, божьего одуванчика… Да будет вам известно, что таксист, он же капитан милиции в отставке Владимир Варенцов, мастер по самбо, между прочим, и обладатель черного пояса по каратэ, так и не довез его до больницы. Вот так-то, господин защитник одуванчиков!
— И что же случилось? — не понял Еремеев.
— А то, что по дороге пропал Варенцов. Наше агентство уже наводило справки — ни в одну больницу они со стариком не заезжали. Ладно бы один старик пропал — но Варенцов!.. Да его умыкнуть — взвода спецназа не хватит! Однако оба словно растворились в воздухе. И вы при сем изволите говорить — божий одуванчик!
На какое-то время Еремеев примолк, потрясенный. Потом спросил:
— А в лавку к старику не наведывались?
— Уж без вас бы никак не догадались! — отозвался Небрат. — Еще позавчера!.. Только нет уже там никакой антикварной лавки. Дверь нараспашку, все барахло антикварное исчезло, и в подвале пусто. Как вам нравится такая оперативность?
Еремеева только и хватило проговорить озадаченно:
— Да-а…
— Ладно, — махнул рукой сыщик, — мне вас еще на ноги подымать надо. Отравление газом, поверьте, не шутка. Вам нужно жидкости пить побольше, чтобы вся эта гадость из организма поскорей ушла. Я сейчас… — С этими словами удалился из комнаты, и было слышно, как он за дверью открывает погреб.
Лишь теперь Еремеев как следует пригляделся к обиталищу Небрата. Обстановка комнаты была самая что ни есть спартанская: кроме шаткого кресла, в котором он, Еремеев, сидел, и заправленной раскладушки — видимо, того единственного ложа, о коем сыщик упоминал — да развалюхи-шкафа, никакой другой мебели не было. Убогость жилища усугубляли серые стены, некрашеные дощатые полы, задернутые холщовые занавески и голая лампочка под потолком. Не за что было уцепиться взглядом, чтобы сделать вывод о каких-нибудь пристрастиях или привычках сыщика, кроме разве что его привычки к аскетической донельзя жизни.
