Девичья команда | страница 50

Дверь землянки открылась рывком. Вера Александрова вскочила с нар:

— Товарищ старшина!..

— Собрать все упряжки, — прервал ее доклад Егор Сергеевич, — укладывать имущество! Отбываем через час.

Лицо его было озабоченным и: напряженным, движения резки, и Вера, любившая все выяснять досконально, на сей раз удержалась от вопросов. Она оглядела землянку, освещенную желтым огоньком трофейной плошки. Кто его знает, как называлась у немцев эта круглая коробочка из коричневого картона, наполненная парафином. Размером она была не больше банки от сапожной мази, но фитилек ее горел прилично — все-таки свет. Гитлеровцы, бросая траншею, оставили много таких плошек.

Землянка была тоже немецкая, отрытая основательно, с солидным накатом. Девчата, заняв ее, брезгливо, двумя пальцами, сдергивали с нар лежавшие там вещи — какой-то вязаный набрюшник, полотенце, тряпки, куски брезента, выбросили мешки с соломой, на которых спали немцы, потом долго вымораживали землянку, чтоб избавиться от тяжелого чужого духа. Все вещи, которыми пользовались прежние обитатели, все, что напоминало о них, вызывало гадливость. Но с тех пор прошло много дней, постепенно девушки обжились, дух в землянке был уже свой, может быть, тоже не очень легкий — пахло сырой одеждой, овчиной и еще мылом и одеколоном. В переднем углу на столике из двух коротких досок стоял осколок зеркала, на покатой стене у нар появились фотографии и картинки, над раскаленной печуркой сушилось несколько предметов несомненно женского туалета. А на земляном полу подчас можно было увидеть клочья черной, серой или рыжей собачьей шерсти. Но сегодня дневалила Валя Глазунова, она убрала все аккуратно, и пол был чист.

Человек привыкает к месту. Пожили здесь недели две, и вот не хочется уходить. Нет, им тут нелегко приходилось: работали другой раз столько, что потом не верилось — как могли? Мерзли в снегу, теряли подруг. Перед Верой возникло бескровное лицо Тоси Васильевой, как-то сразу выцветшие, невидящие глаза. Девушки торопливо перевязывали Тосю и никак не могли остановить кровь. Рука Тоси была совсем раздроблена. Удалось ли врачам спасти Тосину жизнь? Руку-то она наверняка потеряла. Каково девятнадцатилетней девчонке без руки!

Но было и хорошее, сделавшее дорогим это место. Все время не покидало чувство полезности и нужности того, что они делали. Сваливались на нары без сил и засыпали, кажется, в то же мгновение, но и усталость была совсем иная, и даже сон, потому что ты ведь вытащила сегодня, вывезла, отняла у смерти пять, или десять, или пятнадцать человек. И вчера было то же, и будет завтра, наверно, если только сама останешься жива. Но за это не так уж страшно отдать и свою жизнь.