Эмма смотрела как зачарованная. Вновь возник перед ней образ Овертона, губы которого тянулись к ней, и вновь ее охватило страстное желание поцеловать их. Она собрала все свои силы, чтобы не поддаться этому колдовству. Она чувствовала, что пропадет, если уступит дьявольскому искушению, исходившему от этой женщины. Став рабыней пагубной привычки, пристрастившись, как мисс Келли, к чанду, она погибнет подобно Лавинии.
В ней зрело решение. Она высвободила руку и вышла, не оглядываясь.
Войдя снова в зал, Эмка увидела какую-то адскую оргию. Клочья одежды, разбитые бокалы, растоптанные плоды покрывали пол. Пролитое вино стекало со столов на пьяных, валявшихся без сознания. Невнятное бормотание, пронзительные крики, безумный хохот сливались с оглушительной, неистовой музыкой. И посреди этого хаоса с топотом и шатаясь неслась орда дикарей; заключая друг друга в страстные объятия, возникали и вновь распадались группы, как будто их гнало безумие.
Впереди леди Уэрсли, Сатанина. В своем телесно-розовом блестящем одеянии, с рубиновой диадемой, рассыпающей кроваво-красные искры, со страшной гримасой, искажающей ее лицо Мадонны, она перелетала из одних объятий в другие, обменивалась жгучими поцелуями, своим резким пронзительным голосом и воркующим смехом разжигала чудовищную вакханалию.
А в центре зала, вокруг большого стола, царила тишина. Все еще шла игра, но кроме лорда Балтимора и сэра Уотфорда, никто в ней, по-видимому, уже не участвовал. Зрители окружили Люцифера и Асмодея плотным кольцом, как очарованные, не сводя глаз с падающих на стол карт и обмениваясь замечаниями о ходе игры, их размеренные движения составляли резкий контраст с диким вихрем вокруг них.
Принц Георг тоже уже не играл. Его молодое красивое лицо было бледно от снедавшей его страсти к игре, в светлых глазах горел гнев. Увидав Эмму, он принужденно рассмеялся.
— Вот и ты, малышка! Почему ты так долго оставляешь меня одного? Все мои красивые бумажки перелетели от Люцифера к этому счастливчику. Но не везет в игре — повезет в любви. Ты должна возместить мне потери, Джульетта. Будь же благоразумна и перестань противиться.
Быстрым движением он положил руку ей на талию и склонился к ее губам для поцелуя, но она с силой высвободилась из его объятий.
— Говорю вам еще раз: я не игрушка для княжеских причуд, — сказала она резко — и здесь я совсем не для того, чтобы выслушивать лживые слова. Но прежде чем уйти, я скажу вам, где мисс Келли, чтобы вы позаботились о ней.
