В вестибюле театра они вновь встретились с миссис Кейн, которая послала слугу за экипажем. Мистер Овертон непринужденно обратился к ней:
— Я только что говорил мисс Эмме, что она непременно должна стать актрисой. Ей обеспечено великое будущее.
Миссис Кейн пожала плечами.
— Что вы называете великим будущим, мистер Овертон? — спросила она с непривычной резкостью. — Вы считаете желанным будущее, которого можно достичь с помощью нескромности и безнравственности? И даже если мисс Эмма станет прославленной артисткой, что сулит ей жизнь? Ее успеху аплодируют, бросают ей цветы и покупают в лавках ее портреты. Но настает день, когда она видит, что все пусто и ничтожно, что искусство и счастье — вещи разные. Когда в ней просыпается женщина и понимает, что ей необходимо нечто иное, лучшее. Но — уже слишком поздно.
Он спокойно выслушал ее, с чуть насмешливой улыбкой, что придало его губам новую прелесть.
— Слишком поздно, — повторил он. — Но почему же и артистка не может найти в любви и браке то счастье, о котором грезит всякая молодая девушка? Я мог бы назвать вам не одну леди, которая до замужества была актрисой. Талант и красота заменяют даже самую древнюю родословную.
— Да, но не уважение почтенных и порядочных людей, — возразила миссис Кейн враждебно. — И пока мисс Эмма находится под моим покровительством, ее не должно коснуться искушение. Простите, пожалуйста, и не обижайтесь, сэр, — заключила она тоном, исключающим дальнейшие возражения, — но это — мнение старой женщины, которая знает жизнь и убеждена, что счастливым можно быть, лишь имея твердые правила. А вот и карета! Садитесь, дитя мое. А вас, мистер Овертон, я еще раз от всей души благодарю, и будьте здоровы.
Она посадила Эмму в экипаж, став между ней и Овертоном, затем села сама и быстро захлопнула дверцу.
Сняв шляпу, Овертон стоял у дверцы. Эмма еще раз увидела тонкое, по-девичьи нежное лицо, влажные глаза, полные алые губы. Они тянулись к ней как для долгого нежного прощального поцелуя. Экипаж отъехал.
Почему же она не шепнула ему свое имя и адрес? Теперь он не знает, кто она и где ее искать. Они разошлись, как и встретились, по воле слепого случая и никогда больше не увидят друг друга.
Они — листья, сорванные с дерева завистником-ветром и разметенные во тьме.
* * *
Погруженная в себя, сидела она в карете рядом с миссис Кейн. Вероятно, стремясь оправдать свою резкость по отношению к Овертону, старая дама перечисляла множество случаев, когда авантюристы обманывали доверчивых людей. Лондон — скверный город, полный опасностей и соблазнов. Газеты изобилуют сообщениями о разбойных нападениях, похищениях и убийствах, и преступления эти никогда не раскрываются. Опасность возрастает день ото дня. Приличные женщины не могут с наступлением темноты появиться на улице, не подвергаясь оскорблениям и преследованию.
