Прощаясь, он подарил ей свой портрет, копию картины Ромни. Похоже, что он был настроен грустно. Он превозносил прелести мирной семейной жизни, которую он вкусил здесь, в Эдгвар Роу, и сожалел, что должен возвратиться в Неаполь, где у него, правда, были друзья, но не было никого, кто сочувствовал бы ему и жил только ради него. А Гревиллу, напротив того, можно было позавидовать! Да, он был беден, и у него много забот, но красота преобразила его дом, а любовь заключила его в свои теплые и мягкие объятия. Сэр Уильям хотел бы поменяться с ним. И он повторил свое приглашение навестить его в Неаполе. Он еще раз перечислил все удовольствия, которые ожидают Эмму в этом путешествии. Он будет ждать приезда Эммы следующей весной. Она должна пообещать ему это.
Эмма слушала его с некоторой сдержанностью, которая появилась у нее в отношении к нему с того испытания верности. Если он любит ее и принимает участие в ее судьбе, почему бы ему не помочь Гревиллу? Ведь она может быть счастливой, только если любимый ее будет счастлив. Но об этом сэр Уильям, казалось, не думал. Поэтому она не приняла всерьез его приглашения. Оно было не больше, чем простым актом вежливости.
Она вздохнула с облегчением, попрощавшись с ним. Несмотря на все его любезности, он все-таки всегда стоял между ней и Гревиллом. Им все время приходилось считаться с его присутствием, они побаивались богатого родственника, в руках которого была судьба их любви! А с той отвратительной сцены в ее спальне у нее осталось смутное чувство, что не так уж он прямодушен, каким ему хотелось казаться, что он потихоньку старается оторвать ее от Гревилла. Не он ли восхвалял тонкое искусство дипломатов, к которым принадлежал и сам. Умение управлять людьми как марионетками, тайно запускать в ход их механизм, заставляя при этом их верить в то, что они движутся по своей воле, сами собой… Хорошо, что он уехал. Хоть он и не помог Гревиллу, но все же ее тайный страх исчез. Между ними никто теперь не стоял. Тяжкий труд и заботы, удары судьбы и нужда — все это было им по плечу, если они были вместе. Если они любили друг друга…
И пришли труд и заботы, удары судьбы и нужда. Ей думалось, что теперь она поняла, откуда берутся все эти недоразумения между ней и Гревиллом. Он был серьезным, целеустремленным человеком, который не мог жить, не ставя перед собой большой задачи. Она же была ему до сих пор только возлюбленной, цветком, украшавшим его существование, не придавая ему содержания. Цветком, который выбрасывают, как только он увянет. Чтобы целиком завоевать его, ей следовало стать его сообщницей, помощницей, участвовать во всех его радостях и страданиях, в его мыслях, в его работе.
