— На живот, руки за спину.
Колин посмотрел на нее с явным весельем:
— Как пожелаешь.
Пока он, беспомощный, лежал на земле, Хелена пошарила у себя под плащом и отрезала ножом две полоски от подола нижней юбки. Одну из них она скрутила в жгут и связала пленнику запястья, достаточно грубо, чтобы заставить его поморщиться.
— Полегче, девочка. Нет нужды в жестокости, — укорил он и добавил вкрадчиво: — Я вполне сговорчив, к твоему удовольствию.
— Тут, любезный, дело в не в удовольствии.
На этот раз в голосе Колина проскользнул намек на сарказм.
— В таком милом обществе кто бы не нашел удовольствия?
Наплевать ей на любопытный блеск в его глазах. Вторым куском ткани Хелена надежно обвязала его голову, абсолютно ослепив его. На случай, если норманн сбежит, она не хотела, чтобы он нашел дорогу домой.
Он прищелкнул языком.
— Теперь ты лишаешь меня и возможности лицезреть тебя. Увы, ты отобрала у меня…
— Вставай!
У нее не было времени на его цветистую чепуху. То, что Хелена слышала о норманнах, оказалось правдой. Они такие же нежные, как младенцы, со сладкими языками, мягкими кудрями и надушенными щеками.
Хелена рывком заставила Колина подняться и украдкой понюхала его. Он и, правда, пах не так, как мужчины в ее стране, но это не было ни женоподобно, ни неприятно. На самом деле от его кожи исходил приятный пряный аромат, вроде корицы, которой Мириел посыпала яблочные рулетики.
— Если бы ты только позволила мне узнать твое желание… — жеманно пробормотал он.
Этот человек просто неисправим.
— Если ты продолжишь свою болтовню, моим желанием будет еще и заткнуть тебе рот, — резко прервала его Хелена.
— Прекрасно, — сказал он с покорным вздохом. — Я дам отдохнуть моему языку.
Что он и сделал, хотя многозначительная улыбка так и не покинула лицо Колина.
Колин был озадачен. Нормандские женщины никогда не просили его замолчать. Они любили разговаривать. И их всегда очаровывал его флирт. Все придворные дамы, за которыми он ухаживал, от морщинистых старух до младенцев в колыбели, хихикали и ворковали в ответ на льстивые речи Колина.
Что же не так с этой девицей?
Она вонзила пальцы в его плечо, подгоняя вперед, и он неловко пошел, шурша ветвями деревьев.
Это все шотландцы, решил Колин. Они наверняка все сумасшедшие. Их мужчины носят юбки, а их женщины носят мечи. А у этой девицы, очевидно, сердце такое же непроницаемое, как доспехи.
Она не только не раскаивалась в насилии, которое собиралась совершить прошлой ночью, но, похоже, была склонна продолжить его. Колин заворчал, когда она снова ткнула его в ребра кинжалом. Кровь Христова, неужели эта девица задумала для него медленную смерть от тысячи порезов?
