— Больше он о ней ничего не говорил? — тихо опросил Пуаро.
Хильда покраснела.
— Он не очень лестно отозвался о ее умственных способностях. Мой муж был очень привязан к своей матери, и, естественно, это его сильно оскорбило. А затем, совершенно неожиданно, мистер Ли обрушился на всех нас. Он взвинтил себя до такой степени, что пришел в дикую ярость. Впрочем, его чувства можно понять…
— О каких чувствах вы говорите? — мягко перебил ее Пуаро.
Она обратила на него спокойные глаза.
— Ну, прежде всего, он был очень разочарован. У него не было ни одного внука, я имею в виду, ни одного Ли, чтобы продолжить род. Я полагаю, что это очень долгое время угнетало его. И вот сегодня эта душевная ярость выплеснулась, наконец, наружу. Он вовсю поносил своих сыновей, назвал их компанией сентиментальных старух, или что-то вроде этого. И тогда мне стало его жаль, ибо я поняла, как была уязвлена его гордость.
— А затем?
— Затем мы все вышли, — медленно произнесла Хильда.
— И больше вы не видели своего свекра?
Она отрицательно покачала головой.
— Где вы были в момент совершения преступления?
— Сидела с мужем в музыкальной комнате. Он играл мне.
— А потом?
— Мы услышали, как наверху рушится мебель и бьется стекло, как там идет какая-то ужасная борьба. Потом раздался этот дикий вопль…
— Вы хорошо его слышали, мадам? — спросил Пуаро. — Скажите, был ли он похож… — он сделал паузу, — на крик души в аду?
— Это было еще хуже, — сказала Хильда.
— Хуже? Что вы имеете в виду, мадам?
— Это было похоже на крик кого-то, у кого вообще не было души… Это был не человеческий, а звериный крик…
— Так вот как вы расценили его, мадам, — печально пробормотал Пуаро.
Лицо Хильды выразило страдание. Она опустила взгляд.
Пилар осторожно проскользнула в комнату с видом зверька, чувствующего западню. Она опасливо оглядывалась по сторонам и казалась не столько испуганной, сколько настороженной.
Полковник Джонсон встал и предложил ей стул.
— Я полагаю, — произнес он, — вы говорите по-английски, мисс Эстравадос.
Пилар широко раскрыла глаза.
— Конечно. Моя мать была англичанкой, да и я сама настоящая англичанка.
При этих словах легкая улыбка появилась на лице полковника Джонсона, уже успевшего отметить жгуче-черный цвет волос Пилар, ее гордые темные глаза и коралловые губы. Самая настоящая англичанка! Совершенно неподходящее определение для Пилар Эстравадос.
— Мистер Ли был вашим дедом, — констатировал полковник. — Он пригласил вас сюда из Испании. И вы приехали несколько дней назад. Это так?
