Джонсон стоял неподвижно, изучая взглядом перевернутую мебель, разбитые вазы, забрызганный кровью паркет.
Пожилой, худощавый человек, стоявший на коленях рядом с трупом, поднялся на ноги и кивнул полковнику.
— Добрый вечер, Джонсон, — сказал он, — настоящая бойня, а?
— Да, доктор, весьма похоже. Есть что-нибудь любопытное?
Врач пожал плечами и усмехнулся.
— Полное заключение с научной терминологией я выдам на дознании, а так ничего особенного. Горло перерезано почти полностью. Старик истек кровью менее чем за минуту и нигде ни следа. Орудие убийства не найдено. Вот и все.
Пуаро подошел к окнам. Как и говорил суперинтендант, одно из них было закрыто на щеколду. Другое было чуть приоткрыто. Несколько толстых гвоздей удерживали его в этом положении.
— Дворецкий говорит, — заметил Сагден, — что это окно никогда не закрывалось полностью. Какая бы ни была погода. На случай дождя под ним находится линолеум, но он, в сущности, не нужен, так как сверху окно прикрыто крышей.
Пуаро понимающе кивнул.
Подойдя к камину, он посмотрел на старика.
Губы мертвеца были растянуты в предсмертную гримасу, которая напоминала рычание. Согнутые в агонии пальцы были похожи на когти.
— Он не производит впечатление сильного человека, — заметил Пуаро.
— Он был довольно крепким стариком, — возразил врач. — Он перенес без особых последствий несколько тяжелых болезней, которые свели бы в могилу большинство людей.
— О, я не это имел в виду. Я хотел сказать, что он не был силен физически.
— Да, он был, в общем-то, слаб.
Пуаро отвернулся от мертвеца и еще раз осмотрел комнату. Ближе всего к убитому находилось большое кресло из красного дерева. Оно было перевернуто. Рядом с ним лежал большой стул и обломки китайской фарфоровой вазы. Еще два кресла, меньших размеров, валялись рядом с большим стеклянным пресс-папье, случайно оставшимся неразбитым. Картину дополняли осколки графина и двух бокалов, несколько книг, разбитая ваза из японского фарфора и бронзовая статуэтка, изображавшая обнаженную женщину.
Пуаро внимательно изучил все эти предметы, не дотрагиваясь до них. Он хмурился про себя, как бы сбитый с толку.
— Вас что-нибудь удивляет, Пуаро? — спросил начальник полиции.
Эркюль Пуаро вздохнул.
— Такой слабый сморщенный старик, — пробормотал он, — и все это…
Джонсон был озадачен. Он повернулся к сержанту, возившемуся около сейфа.
— Есть ли отпечатки пальцев?
— Очень много, сэр, по всей комнате.
— А у сейфа?
— Здесь, к сожалению, только отпечатки пальцев старого джентльмена.
