— Все мои дети! — ликуя, повторил старик. — Ну! Догадайся, сынок! Гарри, конечно! Твой брат Гарри!
Альфред побледнел.
— Гарри… — прошептал он, запинаясь. — Нет, только не Гарри…
— Гарри собственной персоной!
— Но мы же думали, что он мертв.
— А вот и нет!
— Ты… ты хочешь, чтобы он вернулся? После всего, что было?
— Блудный сын, да? Ты прав, Альфред. Он — блудный сын, и мы должны забить для него упитанного тельца. Мы должны устроить ему грандиозный прием.
— Он поступил с тобой… со всеми нами… бесчестно. Он…
— Не стоит перечислять все его грехи, это займет слишком много времени. Но Рождество, ты знаешь, это пора всепрощения! Мы примем нашего блудного сына с распростертыми объятиями.
Альфред встал.
— Это… это было так неожиданно для меня, — пробормотал он. — Я был уверен, что Гарри никогда больше не переступит порог этого дома.
Симеон вперил в сына острый взгляд.
— Ты никогда не любил Гарри, верно? — вкрадчиво спросил он.
— После того, как он поступил с нами…
Симеон хихикнул.
— Что поделаешь, прошлое должно быть предано забвению. Таков дух Рождества, не правда ли, Лидия?
Лидия тоже побледнела.
— Я вижу, — сухо заметила она, — что вы очень много думали о Рождестве в последние дни.
— Я хочу, чтобы вся моя семья была в сборе. Мир и общее согласие. Я старик. Вы уже уходите, дорогая?
Альфред поспешно вышел. Лидия несколько задержалась. Симеон смотрел вслед уходящему сыну:
— Я расстроил его. Они с Гарри всегда были на ножах. Гарри любил подсмеиваться над Альфредом. Прозвал его «недотепой».
Губы Лидии шевельнулись. Она хотела уже что-то сказать, но, заметив нетерпеливый взгляд старика, сдержалась. Она почувствовала, что ее самоконтроль разочаровал его. Понимая это, она небрежно бросила:
— «Заяц и черепаха»? Ну что ж, значит, победит черепаха.
— Совсем необязательно, — возразил Симеон, — Совсем необязательно, моя дорогая Лидия.
— Извините меня, — улыбнулась Лидия, — я должна идти. Альфред, наверное, очень расстроен.
Симеон захихикал.
— Да, Альфред не любит перемен. Он всегда был чересчур степенным человеком.
— Альфред очень предан вам, — заметила Лидия.
— А вам это кажется странным, не так ли?
— Иногда да, — согласилась Лидия.
Она вышла из комнаты. Симеон смотрел ей вслед.
Он вновь захихикал и удовлетворенно потер ладони.
— Весело, — пробормотал он. — Страшно весело. У меня будет веселое Рождество.
Он с трудом встал, и, помогая себе тростью, зашаркал по комнате.
Подойдя к большому сейфу, стоявшему в углу комнаты, он набрал нужную комбинацию цифр. Открылась дверца, и Симеон запустил внутрь трясущуюся руку.
