Шаги стали удаляться. Закрылась одна дверь… другая… Все стихло. Нет, он пока еще не шел за ней.
Сторм не знала, зачем Саймой привез ее сюда, как не знала и того, зачем вообще он освободил ее из тюрьмы, сделав своей личной пленницей, и как собирается поступить с ней дальше. Но ее это и не волновало. Она уже давно знала, что понять мужчин невозможно — с ними надо только бороться. Всего пару ночей назад Саймон заставил ее испытать то, о чем она даже не подозревала… Тогда он ей понравился… Теперь он предал ее, и она ненавидела его, как никого и никогда прежде.
На тумбочке она заметила платье. Оно было плохой заменой ее изорванной одежде — ветхое, штопаное-перештопаное, — но выбора у Сторм не было.
Она поднялась и надела платье на голое тело, а затем, крадучись, подошла к двери.
Задвижка открылась на удивление легко, и Сторм бесшумно выскользнула в коридор.
План ее был прост. Прочь из города, к реке. Там она раздобудет лодку — украдет или упросит кого-нибудь подвезти ее до Северной Каролины. Набрать новую команду ей не составит труда, и тогда — сразу же к губернатору Идену. Он поможет ей разыскать ее корабль и ее людей — если кто-то из них еще жив. Пока письмо у нее, Иден на все пойдет… Она предложит ему помощь в борьбе со Спотсвудом, а уж от этого он не откажется… Вместе они наведут такого шороху на Виргинию, что чертям тошно станет!
Сторм почти добралась до лестницы, как вдруг рядом открылась дверь, и кто-то схватил ее за руку.
— Вы сами идете ко мне, мисс О’Малли? — послышался голос Саймона. — Как это мило!
Сильные руки крепко схватили ее за плечи, и она оказалась прижатой к стене. Сторм отбивалась, пытаясь вырваться, но Саймон держал ее, словно в тисках.
— Визжи хоть на весь дом, — спокойно произнес он; глаза его горели, волосы растрепались, но голос звучал совершенно спокойно, и даже дыхание было ровным. — Кусайся, царапайся, зови на помощь — никто тебе не поможет. Я просто сильнее тебя, нравится тебе это или нет. К тому же на этот раз все обстоятельства на моей стороне.
— Убери свои вонючие лапы, идиот! — огрызнулась Сторм.
Саймон поднял бровь:
— Вот как? Не ты ли сама всего лишь пару ночей назад умоляла, чтобы я до тебя дотронулся? Как вы все-таки изменчивы, женщины!
Сторм плюнула ему в лицо, но ни один мускул не дрогнул на лице Саймона. Он медленно вытерся одной рукой, другую угрожающе держа у горла Сторм.
— Никогда больше не делай этого, — спокойно сказал он.
Из полуоткрытой двери в коридор просачивался свет, и Сторм без труда могла разглядеть Саймона. Он стоял в рубашке с распахнутым воротом; видна было, как бьется жилка на его шее и шевелятся от ее дыхания светлые волосы на его груди. Лицо Саймона говорило о недюжинной силе воли, глаза были холодны как лед. Его мускулы, напряженные до предела, казались стальными.
