Сторм неровно дышала, лицо ее раскраснелось, глаза уже не казались кристально прозрачными; напротив, теперь они были темными, словно скрывающими какую-то тайну.
— Сейчас? — прошептала она, сама удивляясь, как тихо звучит ее голос.
Он приложил палец к ее губам:
— Думаю, что да.
Его руки потянулись к фонарю. Сторм с тревогой наблюдала за ним.
— Что ты делаешь?
— Тушу свет.
— Зачем?
Саймон посмотрел на нее, удивленный ее непонятливостью:
— Потому что такие вещи обычно делаются в темноте.
Сторм вдруг охватил безотчетный страх. Ей казалось, что в темноте она будет беззащитна. К тому же ей хотелось видеть лицо человека, с которым, возможно, через мгновение предстояло сделать столь ответственный шаг.
— Нет! — произнесла она так резко, что Саймон даже испугался. — Не гаси, я хочу при свете!
Он поколебался с минуту, затем произнес:
— Хорошо, пусть будет по-твоему.
Подойдя к ней, Саймон начал расстегивать ее рубашку.
Сторм испуганно отшатнулась от него:
— Что ты делаешь?
Он успокаивающе положил руку ей на плечо:
— Всего лишь раздеваю тебя. Между прочим, это обычно делается молча.
Но Сторм вовсе не хотелось быть раздетой, в то время как ее партнер по этой странной игре был еще одет.
— Я обязательно должна раздеваться первой?
Его лицо, за минуту до того не выражавшее ничего, кроме страстного желания, словно застыло.
— Обычно… — начал Саймон.
— Плевать я хотела на обычаи!
Неужели она передумала? Это разозлило его.
— Мисс, если вы…
— Я не против! — заявила она, может быть, немного резче, чем следовало бы. — Но ты разденешься первым!
Сторм так сверкнула глазами, что Саймону стало не по себе, но он сумел не показать этого. Последовала долгая, напряженная пауза. Наконец Саймон тихо произнес:
— Мне кажется, тебе нужно самой как следует подумать, чего именно ты хочешь. Если ты будешь командовать мной, у нас вряд ли что-нибудь получится. — Он улыбнулся, словно желая смягчить свои слова. — Мне понятно твое желание соблазнять меня, но, по-моему, ты немного перебарщиваешь.
«Соблазнять!» Он сам признал, что она соблазняет его, значит, она может быть для него соблазнительной. Стало быть, он действительно хочет сделать это с ней — вот что возбуждало ее больше всего.
Сторм отвернулась от Саймона, пытаясь справиться с бурей бушевавших в ее груди эмоций. Пути назад у нее не было, об этом не могло быть и речи. Но почему ей вдруг стало так трудно двигаться дальше — ей, всегда так гордившейся своим холодным и расчетливым умом?
