— Знаешь, ты тоже удивительная. Я горжусь тобой, Хлоя.
— Но я никакая не удивительная.
— Разве? — спросил он почти сердито. — Ты с отличием окончила среднюю школу, несмотря на постоянные запугивания и издевки одноклассниц. Несмотря на отношение старшей сестры, которая была счастлива, что ты остаешься в ее тени. Ты окончила университет за четыре года, оплатив большую часть обучения самостоятельно.
— Ты сделал то же самое.
— Мне выдавали стипендию.
— Потому что ты невыносимо умный.
Он резко поднялся:
— Не делай этого.
— Чего?
— Мне надоело слушать, как ты принижаешь свои достоинства. В средней школе тебе пришлось нелегко из‑за Наташи и ее подруг. А твоя сестра ничуть не помогала тебе обрести чувство собственного достоинства.
— Фрэнни?
— Она ревнует тебя. Всегда ревновала. И будет ревновать.
Она уставилась на него и повторила:
— Фрэнни?..
Саймон махнул рукой:
— Я не собираюсь сидеть здесь и слушать, как ты себя очерняешь.
— Но ты стоишь.
— Я… — Он уперся руками в бока и нетерпеливо спросил: — Это все, что ты поняла из нашего разговора?
Хлоя моргнула:
— Я… не знаю.
— Тогда позволь мне кое‑что прояснить.
Он обошел стол, взял Хлою за руки и заставил подняться со стула.
— Ты хороший человек. Ты добрая, веселая и очень умная. Ты красивая и… чертовски сексуальная!
— Ты зачем так орешь? — спросила она.
— Я ору, потому что я взбешен.
— Почему?
— Потому что ты продолжаешь довольствоваться малым. Ты веришь идиотам, которые говорят правильные вещи, но никогда не выполняют своих обещаний. Ты соглашаешься на неполный рабочий день потому, что твой босс заявляет, будто у него нет вакансий. У тебя есть навыки и способности, которые ты можешь применить на другом рабочем месте.
— Мистер Томпсон…
— Нагло пользуется твоей доверчивостью. Опять же, он делает это потому, что ты ему позволяешь.
И твой босс, и твоя сестра, и мужчины, с которыми ты встречалась, относятся к тебе как к тряпке. И мне хотелось бы знать, когда ты намерена запретить кучке ревнивых, нахальных девиц, которых ты не видела последнее десятилетие, диктовать тебе условия жизни?
— Они ничего мне не диктуют.
Он фыркнул:
— Хлоя, ты издеваешься над собой, желая превратиться в совершенную женщину.
— Я бы не сказала, что…
— Ты стала оранжевой! Оранжевой!
— Мы договорились о том, что у моей кожи мандариновый оттенок. В салоне красоты допустили ошибку.
— Единственная ошибка состояла в том, что ты согласилась с предложением Фрэнни посетить этот салон.
— Что ты от меня хочешь, Саймон?
