— У вас нет помощников? — спросила Ракель.
Франсеска покачала головой.
— Только десятилетняя девочка, она сейчас с больной матерью. Очень много людей умерло в черную смерть, осталось мало таких, кого можно нанять, и совсем нет таких, кто согласен работать за те деньги, какие мы можем платить. Сама я не жалуюсь, но Хуану трудно управляться с фермой всего с несколькими дополнительными работниками в жатву. Но моему старшему, Роберу, почти пять лет, он уже многое умеет, — добавила она с робкой гордостью. — Скоро он сможет помогать своему папе.
— Жаль, что мы не можем помочь, — сказала Ракель.
Франсеска беспомощно улыбнулась и промолчала.
Дверь открылась, и со двора вошла толпа мужчин.
— Спасибо за превосходный завтрак, сеньора, — сказала Ракель. — Я сейчас вернусь.
— Доброе утро, сеньора Франсеска, — сказал Аструх, оценивающе глядя на стол. — Какое приятное зрелище.
— Папа, — сказала Ракель, подойдя к отцу, который завершал утренние молитвы. — Я хочу сделать что-то для Хуана и его жены. У них здесь нелегкая жизнь.
— Что ты предлагаешь? — спросил ее отец.
— Им пригодилась бы хорошая ткань для себя и детей, — ответила девушка. — У меня есть полотно, над которым я собиралась работать, но я могу купить новый отрез в Перпиньяне.
— Не лучше ли оставить ей лекарство от кашля для ребенка? Оставь ей побольше — они очень рисковали ради нас. Я поговорю с Аструхом, — сказал Исаак. — Он взял много ткани, чтобы показать торговцам, а потом оставить дочери. Больше, чем ей нужно. Поройся в корзине, посмотри, что там может понадобиться этой семье.
Ущербная луна была все еще достаточно высоко в небе на западе, чтобы освещать дорогу, когда компания из Жироны покидала ферму. Франсеска стояла в дверях, сжимая полученный от Аструха тяжелый узел. В нем был тонкий лен для белья и шерсть для зимней одежды, тканей было больше, чем она мечтала иметь сразу. На кухонной полке стояла корзинка с разными лекарствами, с тщательно написанными ярлыками и указаниями, Франсеска знала буквы и могла их прочесть. Хуан, охранники и слуги-мужчины оседлали лошадей и мулов; запрягли вьючных животных в телеги. Всех животных вели по дороге с негромкими подбадриваниями в тщетной попытке не дать им шуметь. Кобылка Юсуфа раздраженно заржала и затрясла головой. Ее удила зазвенели в утренней тишине.
— Ш-ш-ш, — негромко произнес он, но попусту.
— Нужно было обвязать им копыта соломой, — пробормотал Аструх. Дуран пожал плечами и продолжал идти. Никто другой не ответил.
