Хотя с другой стороны в лесу классно, не то, что в городе. Там можно на чудиков или мутантов напороться, а то еще того хуже, на спецназ. Если мутанты — то еще туда-сюда, отобьешься или смоешься. В воздух пострелял, пошумел, пару гранат кинул, они и разбежались. А вот спецназ на такое фуфло не купишь. С ними надо или сражаться до конца или договариваться, что само по себе противно натуре любого искателя. А куда деваться? Или к стенке по закону военного времени, будто войн какая сейчас идет, или помогай военным, о чем бы не попросили; помогай, но, естественно, в пределах разумного. Только вот с разумом у них последнее время туговато… А про чудиков я и вовсе говорить не хочу. Кто его знает о чем они думают. На то они и чудики. Могут на обед пустить, а могут одарить, и вмиг станешь миллионщиком…
И еще запахи! В городе чем пахнет? Смертью. Словно те трупы, что давно скелетами стали, все еще по подвалам гниют. А здесь!.. Я поглубже вдохнул аромат сырых сосновых веток, смолы, запах костра, смешанный с запахом вареной фасоли и тушенки. Мне показалось, стоит закрыть глаза и все это исчезнет. Не будет ни Болтуна, ни Дикого, ни Гвоздя, ни остальных. Залив. Рыбалка в ночное. Вокруг раскинулся мир не знающий ни чудиков, ни федералов спецназовцев, ни мутантов — «Мир До» — как называет его старшее поколение. До того, страна развалилась, и коллайдер рванул. Тогда все по-другому было, жизнь иной была.
Только об этой жизни в тот вечер мне помечтать не пришлось. Стоило мне глаза закрыть и мысленно переместиться лет этак на двадцать назад, присесть на камень у полосы прибоя, Болтун мне в ухо как гаркнет:
— Не спи, парень, замерзнешь…
От неожиданности я аж подскочил. Разом вся сонливость с меня слетела. А остальные у костра на меня уставились, смеются.
— Ты чего, Болтун, сдурел? — говорю. — Ты меня заикой сделаешь.
А Болтун на меня смотрит. Глазки щурит, и хитрые они, шаловливые, словно у кота, который сметану всю слопал, и не попался. И в самой глубине этих зенок-щелочек огоньки — искорки. Или это отблеск пламени костра?
— Это ты Угрюмый сдурел. Нельзя в этом лесу спать. В больших парках в городе спать можно, в зданиях проверенных можно, даже тут, за переездом в лесу спать можно, а здесь нельзя.
Я вновь внимательно на Болтуна взглянул, исподлобья посмотрел, нехорошо так. Меня в свое время за этот взгляд Угрюмым и окрестили.
— И чем же этот лес, остальных хуже? До города рукой подать, опять же предместье Царского села, там народу полно, да болота рядом, ни один федерал не сунется…
