Я узнала и другое. Например, поняла, что женщину за письменным столом наняли на эту работу в результате какой-то чудовищной ошибки. Я имею в виду, что на ее столе две таблички. На одной написано «Помощь», а на второй «Информация». Но именно эти два слова английского языка не имеют к ней ни малейшего отношения. Ладно, назвала она мне его имя. Но ничего больше она мне говорить не желает. Я уже раз десять подходила к ее столу и спрашивала, все ли с ним в порядке, сколько все это может продлиться и все такое, и каждый раз она встречала меня застывшим ледяным взглядом женщины, работающей в ночную смену, и отвечала что-то вроде «тут и другие ждут известий о своих родных».
Что на самом деле полное вранье.
В этом углу для ожидающих был только один «другой», мужчина средних лет в анораке, у жены которого случился приступ из-за того, что она приняла какой-то дешевый сжигатель жира. И он был увлечен тем, что разглядывал у меня ложбинку между грудей, чтобы подходить и беспокоить миссис Услужливость.
И только когда вышла женщина в очках и белом халате с папкой, я смогла что-то выяснить. Но даже сейчас не знаю: станет ему лучше или будут осложнения.
Зачем я вообще сижу здесь?
Я привезла одежду, вопросов больше нет, сейчас четыре утра, что же я тут делаю? Сижу на стуле, на мои груди плотоядно уставился этот садомазохист в анораке, и помимо него здесь только эта надзирательница.
А мне завтра работать.
Пять часов подряд.
Поэтому я конечно же просто сошла с ума.
Но мне почему-то надо знать, как он. Не могу я просто пойти домой, не увидев его, воскресшего во плоти. Я же ему жизнь спасла. Так сказал тот мужчина со «скорой». Конечно, как он был неотесанным пьянчугой-неандертальцем, так им и остался, но это уже не имеет значения. Значение имеет лишь то, что я хочу сама его увидеть. Просто, чтобы убедиться, что все нормально.
Голоса.
Шаги, отдающиеся эхом по коридору.
Это он. Фрэнк. Стоит тут, полуживой.
Какое же облегчение увидеть его. В конце концов, полуживой — это не то, что мертвый. Врач, стоящий рядом с ним, улыбается мне, как будто я его жена, или подружка, или что-то в том же роде.
Фрэнк, однако, не улыбается. Даже когда он видит меня, в его лице ничего не меняется. Он меня не узнает и проходит мимо.
Наверное, он еще не совсем пришел в себя.
Я встаю и иду за ним. Женщина за столом улыбается — впервые с тех пор, как я здесь.
— Простите, — говорю я. — Фрэнк, здравствуйте. Это я, Фейт. Та девушка, из квартиры над вами. Это я вас нашла…
