Голова снова падает, но теперь в глазах появилась жизнь.
Я снова спрашиваю его:
— Вы меня слышите?
Челюсть у него отваливается, и раздается нечленораздельный звук. Опять беру его за руку. Пульс? Едва различимый и редкий, но все же это пульс. Глаза у него снова закрываются.
— Не спите, — убеждаю я его, — пожалуйста, не спите. С вами все будет хорошо, но только не спите.
Вдруг слышу мужской голос:
— Есть тут кто-нибудь?
Должно быть, приехала «скорая помощь».
— Есть, — отзываюсь я, — идите сюда.
В прихожую входят мужчина и женщина, оба в зеленых медицинских костюмах. Никогда никому в жизни я так не радовалась, как этим двум возникшим передо мной зеленым архангелам. Мужчина спрашивает:
— Как его имя?
— Я не знаю.
Женщина спрашивает:
— Пульс у него есть?
— Думаю, что да… да. Мужчина спрашивает:
— Вы его реанимировали?
Слова вылетают прежде, чем оформляются мысли:
— Да… он проснулся… тело у него дергалось, как в припадке… а потом он закрыл глаза, и я не знаю, что сейчас с ним, его голова просто упала и глаза закрылись, и я не знаю, что делать, не знаю, все ли с ним сейчас в порядке…
Мужчина кладет руку мне на плечо. Он хочет меня успокоить. Хочет, чтобы я говорила вразумительно. Но сейчас разум и я — вещи несовместные.
И руки у меня, как и речь. Они трясутся, они судорожно дергаются вверх-вниз. Я отступаю, прислоняюсь к стене. Врачи суетятся над телом, стараясь найти признаки жизни. Разворачивают носилки и перекладывают его на них.
Его одежда лежит на полу, зажатая дверью, ведущей, вероятно, в спальню. Черные джинсы, шерстяной джемпер, туфли.
Я поднимаю их и иду за носилками.
— Вы поедете с нами? — спрашивает женщина со «скорой», идя спиной вперед и с трудом держа носилки.
— Да, — говорю я, немного придя в себя. — Ему же понадобится одежда.
И мы начинаем путь к машине. Проходим мимо коробок. Выходим на дождь.
Нет ничего хуже больничного запаха. Запаха антисептиков, дезинфекции, докторов, смерти.
Я сижу здесь почти три часа, сижу в этом углу для ожидающих, все с тем же пластиковым стаканчиком в руке. Три часа.
И что же я узнала за это время?
Что он, может быть, выкарабкается.
Что у него был кризис, но что сейчас он стабилен и находится в полубессознательном состоянии.
Что зовут его Фрэнк.
Фрэнк Блэк. Похоже, именно так назвала его женщина за письменным столом. В этот момент она украдкой жевала бутерброд с сыром.
Если уж и звать кого-то Фрэнком[3], так его. Это имя каким-то странным образом сочетается с его необычностью. С его бородатостью.
